понедельник, 24 июня 2019 г.

Интервью с Кириллом Безродных из Inna Pivars & The Histriones


Всем вам, думаю, хорошо известны Inna Pivars & The Histriones (коль вы читаете наш психоделикатесный блог). А если неизвестны, то нелишним будет ознакомиться с их творчеством. Вас ждёт много интересного!
Итак, Inna Pivars & The Histriones – современная московская группа, играющая в стилях психоделический рок и барокко-поп. Они исполняют песни на английском, русском и французском языках. В их дискографии 3 полноценных альбома, 2 мини-альбома, музыка к спектаклям и фильмам.

Представляю вашему вниманию интервью с гитаристом и основным композитором этой группы – Кириллом Безродных.
Кирилл Безродных
Первый альбом
Артём: Самый банальный вопрос, который можно задать участнику музыкального коллектива, это о названии. Но я, тем не менее, наступлю на эти грабли, задав именно его.
Сейчас вы называетесь Inna Pivars & The Histriones. Но свой дебютный альбом выпустили как Inna Pivars & The Tsoys.

Расскажите, пожалуйста, о происхождении первого названия: что оно означало и как родилось?
Могу предположить, что это была какая-то игра слов (вроде The Beatles), только со словом «Toys» (Игрушки)? Мне, вот, например, хочется произнести The Tsoys, как «Зэ Цойс». Короче, «Цои». Звучит так, будто вы фанаты группы Кино! Или у меня проблемы с английским?

Кирилл: Вообще первое название этого проекта было не Tsoys и не Histriones, а просто Inna Pivars. В то время я был фанатом Сержа Гензбура и французских певиц 60-х, а там почти не было названий групп. Было Jane Birkin, France Gall, Christine Pilzer и так далее. Ну, я и решил пусть будет Инна Пиварс, по имени певицы. До этого был наш общий проект ВИА Дикие Гитары, где мы играли музыку Гладкова, Зацепина и Артемьева. Ну а тут, типа сольный проект певицы и актрисы (Инна – актриса театра и кино).
Инна Пиварс (фото Дмитрия Дубинского)
Но потом, года через полтора, музыканты наши стали переживать всё больше и больше: почему мы не совсем группа, а как бы аккомпанирующий состав получаемся? Это, мол, несерьезно!
Ну, я и решил добавить The Tsoys. Это название родилось тремя годами раньше, когда мы с ударником Рафом (Рафкат Бадретдинов) и басистом Ромой (Роман Шелетов) играли в аккомпанирующем составе у певца Эмина (EMIN).

Мы в шутку называли себя «Зе Цойз», это было как скрытое братство, наше пространство, куда не было входу продюсерам и всем остальным музыкантам, не посвященным в тайное психоделическое знание. Поскольку с Инной мы играли почти тем же составом, это название казалось вполне логичным.

Почему The Tsoys? Не знаю… Помню, мы выпивали на крыше богатого дома с видом на Московский зоопарк и нам было весело. Это был 2009-й год. В голове крутились названия типа The Troggs и The Seeds. В этом названии была дерзость, как нам казалось. А только это нам тогда и надо было!

Поклонником Цоя я никогда не был... Хотя, вот сейчас фильм «Лето» Серебренникова мне всё-таки понравился. Там, кстати, есть одна единственная песня которая мне нравится у Цоя – «Я посадил дерево».

Комментарий: EMIN – российский певец азербайджанского происхождения. Исполняет песни, в основном, на английском и русском языках в жанре поп-музыки. Получил признание на Западе.

Музыканты (средневековая миниатюра)
Артём: Чем вызвана смена имени на The Histriones (Гистрионы) после выхода первого альбома?

Кирилл: Это связано с тем, что прежнее название (The Tsoys) всё больше вызывало дезориентацию. Музыка становилась более психоделичной, а название всё таким же гараж-панковским. Ну и, конечно, оно сбивало с толку! Думаю, много людей, наткнувшись в Интернете на наши записи их не послушали, потому что не хотели слушать какие-то (как им могло показаться из названия) закосы под Цоя. Или, наоборот, послушали, заинтересовавшись названием, и обломились.

Поэтому мы сменили его на более нейтральное. Гистрионы – это такие артисты из античности и раннего средневековья. Также, гистрионы по Борхесу – это секта праведников, которые считают, что любое событие происходит во Вселенной лишь один раз и поэтому они совершают все мыслимые злодеяния, чтобы в будущем они уже не могли произойти.

С названиями у нас вообще непросто. Перебрали много вариантов и всё не нравилось. Включая нынешнее!

Первый EP
Ионов несколько лет назад нам целый список названий на английском написал, но мы так оттуда ничего и не взяли... Зато взяли его название для EP (мини-альбома) 13-го года «The Girl on a Paper Boat» (Девушка на бумажном кораблике).

Комментарий: Александр Ионов – создатель петербургского клуба Ионотека. Не путать с одноимённым московским рок-музыкантом (группы Регион-77 и Огонь).

Артём: Ваша группа ориентируется на британскую психоделическую рок-музыку 60-х годов, а также, на европейскую, американскую и советскую. Список повлиявших на вас музыкантов, представленный в вашем сообществе в Контакте (https://vk.com/innapivars), говорит сам за себя.
Как достигается столь винтажное звучание?
Вы используете аутентичные инструменты и примочки тех лет, или же воссоздаёте его на новом оборудовании?

Кирилл: Приятно, что ты это заметил! Мы долго возились с саундом, он не сразу получался. Когда в 2006-2007 годах мы начинали как ВИА Дикие Гитары, играть подобную музыку у нас не особо получалось. Мы играли на современных гитарах, цифровых синтезаторах – это звучало ужасно! Хотя, какие-то приемы игры мы уже подсняли...

Электрогитара Стелла
Всё начало складываться, когда мне в руки попала советская гитара Стелла. Она была в плачевном состоянии, но мне интересно было узнать, что за звук скрывается в таком прекрасном дизайне. Я потратил прилично денег, чтобы её восстановить, хотя её собирались просто выкинуть, или повесить на стену одного музыкального магазина. Итог меня поразил – это был тот самый звук, настоящий тру-андерграунд-гараж!

Мы стали искать старые синтезаторы, органы, другие гитары и басы. Сейчас у нас накопилось достаточно старых инструментов соцлагеря, на которых мы и играем. Хотя, клавишник Никита (Никита Тихонов – он же Keat Tikhones) часто поверх органа Юность на концертах кладет свой Nord, с которого берёт звук клавесина и всякие шумы…
Keat Tikhones
Примочки используем отчасти старые, отчасти новые, но сделанные энтузиастами винтажного звука на старой элементной базе. Часто пишемся на плёнку на старом оборудовании, порой вообще без использования компьютера.

В последнее время мы уже не всегда так заморачиваемся, но в любом случае, обработки используем аналоговые и только старые инструменты. Можно сказать, что это концептуальные правила, специальные ограничения… Например, как в «Догме 95», или у прерафаэлитов даже, хоть это пафосно звучит. Правила касаются не только инструментов, но способов игры и принципа аранжировки. Это порой приводит к конфликтам с некоторыми музыкантами группы, но это неизбежность. Они не всегда разделяют мое сектантство.

Для чего нужны ограничения? Ну, хотя бы для того, чтобы заново ощутить вкус к мелочам, к деталям.

Насчёт влияний: думаю, мы ориентируемся больше на американскую, чем английскую музыку. В США гораздо больше любимых групп. Это и C.A.Quintet, и The United States of America, и Strawberry Alarm Clock, Spoils of War, The Velvet Underground, и много других. А у англичан, по сути, только самые ранние Pink Floyd с Барреттом, да ранние The Beatles. Ну и несколько отдельных песен The Yardbirds (типа «Still I’m Sad»).

Насчёт Европы (особенно Франции и Восточной Европы) – всё правильно! Как и некоторые советские группы, типа ранних ВИА Ариэль, трио Линник, Пульсары.

Ещё можно добавить азиатские, латиноамериканские и некоторые африканские гаражно-психоделические коллективы, а также саундтрековый винтажный саунд.

Ситар
Артём: Планируете ли записать композицию с ситаром? У зарубежных исполнителей 60-х годов, считалось хорошим тоном сделать хотя бы один трек с этим индийским инструментом. Это, можно сказать, одна из визитных карточек стиля.

Кирилл: Песня «Gnomе» изначально планировалась с ситаром. Но ситар мы тогда так и не нашли, в итоге записали гитару со звуком похожим на ситар (единственная цифровая примочка!), а запись пустили задом наперёд. Возможно, ещё и запишем! Но это не принципиально для нас.

Зато, мы записывали русские крыловидные гусли (в песне «Призрак», например), колокольчики различные (в основном глекеншпиль), хомус… И мы использовали настоящий терменвокс на новом альбоме (хоть и это не народный инструмент, но всё равно упомяну).

А вообще, индийские народные инструменты не должны иметь монополию на психоделию! Русские – вполне уместны.

Артём: Все ли участники The Histriones имеют общий вектор музыкальных предпочтений или, же у вас контрастные вкусы?

Кирилл: Вкусы разные. У меня, Инны и Жени (Евгений Вахляев – басист) во многом похожи, но далеко не во всём. У остальных участников вкусы могут сильно отличаться. Особенно у Никиты (клавишник): он любит всяческий прогрессив-рок, в том числе и 80-х, что для меня совершенно невозможная музыка. Сходимся мы с ним в интересе к старинной, средневековой музыке, а также к современному академическому авангарду (хотя этот термин не совсем точный). Но для меня последний вызывает относительный интерес, без особого фанатизма.

Артём: Какая современная музыка вам нравится?

Кирилл: Из современных групп мне нравятся французы Forever Pavot, которые, кстати, недавно приезжали в Москву. Почему-то было очень мало народу, а концерт был прекрасен.
Кое-что у Якко Гарднера мне нравится. У The Smoking Trees… Если считать Broadcast – современной, то вот они нравятся. Инне нравятся The Ghost of a Saber Tooth Tiger.

Но я всё равно к современным группам отношусь без особого фанатизма. Есть неплохие, да и только. Двадцатый век был невероятно насыщенный и всё уже исчерпано, во-первых, а во-вторых, как сказал Борхес: “Никто не хочет быть обязанным современникам”.

А вообще, Mayhem нравятся, если опять-таки их можно считать современными.
Немцы Bonaparte в какой-то момент меня просто поразили, особенно на концерте. Но долго слушать их устаешь, и я давно не слежу за ними.

Повальное увлечение Ариэлем Пинком и King Gizzard – не разделяю. Хотя и посетил в этом году выступление обоих. King Gizzard & The Lizard Wizard понравились живьём больше! Хоть мало музыки в них, зато бешеная энергия. Про Ариэля Пинка и того сказать не могу...

Артём: Минутка ненависти: назовите, пожалуйста, какой-нибудь пример, лично для вас невыносимо отвратительной музыки, песен или творчества каких-либо личностей.

Кирилл: Слишком глобальный вопрос для меня. Такого очень-очень-очень много! По-сути всё, что популярно (и неважно, в мейнстриме оно или в андерграунде), хайпово – глубоко отвратительно мне. За редким исключением (и одно из них – The Beatles).

Я не буду называть конкретные российские группы, назову целыми стилями: наиболее отвратителен мне традиционный русский рок. Как формата Нашего радио, так и свердловско-питерский. В чём-то это даже хуже шансона, рэпа и русского лохо-попса. Те по крайней мере честнее! В так называемом «русском роке» я не нахожу ни одного положительного примера-исключения. Разве что ранний БГ.

Важное примечание тут следует сделать: ранние советские бит-группы и ВИА типа Ариэль, Песняры, Поющие гитары, Скифы, Скоморохи, Садко, Пульсары, которые, казалось бы, и должны считаться изначальным русским роком, таковым не считаются у нас большинством, в силу нашего традиционного исторически сложившегося абсурда. Но именно эти группы я ставлю несоизмеримо выше, а некоторых – являюсь фанатом.

Также и российский метал конца 80-х начала 90-х гораздо выше для меня стоит, чем традиционный русский рок. Здесь тоже есть свои шедевры. Эту музыку принято всеми игнорить, что говорит о том, что в ней определённо что-то есть! Современный же метал (особенно такая его разновидность как мазафака) – полный отстой!

Конечно же, я не люблю новую русскую волну и русский инди, к которым, поначалу, и нас ошибочно причисляли (в том числе и мы сами!). Новую русскую волну не люблю за то, что большинство её представителей несёт в себе генетический код всё того же русского рока. А русское инди, расцвет которого пришёлся на начало нашей деятельности, не люблю, наоборот, за то, что это, как правило, мажоры и снобы без каких-либо корней. Неудивительно, что они не оставили практически ни следа! Новая русская волна их полностью смыла, хотя прошло совсем немного времени.

Вообще-то в России хорошие коллективы есть. Но их почти никто не знает, и их вряд ли увидишь на фестивалях типа «Боль» и «Motherland». Это чистая правда! Кстати, иногда меня поражают группы на мелких концертах, которые порой даже названия ещё не имеют, но у них уже есть Музыка!

Но, что-то я всё про наших… Не боясь прослыть Юрием Лозой, вот пятёрка моих самых нелюбимых групп и исполнителей на данный момент:
1) U-2
2) Queen
3) Стинг
4) Стив Вай
5) Muse, Oasis и Radiohead (за то, что более других повлияли на все эти ужасные группы с Нашего радио).

Но, вообще-то сюда, можно отнести любых мейнстримовых исполнителей 80-х и 90-х. А уж тем более – современных! Здесь следует привести цитату из Оскара Уайльда: “Когда со мной сразу соглашаются, я чувствую что не прав”.

У меня есть объяснение тому, почему, как правило, в мейнстриме оказывается самый отстой.
Думаю, что в любом виде человеческой деятельности требуется искушённость, максимально глубокая погружённость в тему. И когда это с человеком происходит, многие его ранние приоритеты – меркнут. Происходит переоценка того, что есть круто, а что – отстой.

Большинство же плывут по поверхности и не копают глубоко. И это нормально!
Люди могут быть искушёнными, например, в математике, и им вполне хватает Стинга, Deep Purple и Metallica. Но если речь заходит о математике, то не обращаются к большинству обывателей, знающих её на уровне 2x2, решать, что в ней круто, а что нет. Но, почему-то, в музыке именно большинству, которое разбирается в музыке как раз на уровне 2x2, доверено это решать. По-крайней мере, на это заточен мейнстрим. Но, вообще, я не совсем прав... Андерграунд тоже на это заточен, во многом!

Артём: На сцене и фотографиях вы смотритесь под стать музыке. Одежда и причёски в стиле молодёжи шестидесятых годов. А в обычной жизни вы так же броско одеваетесь, или это только сценический имидж?

Кирилл: Барочные костюмы и гусарский ментик, мы, конечно, не носим, но бархатные приталенные пиджаки, узкие брюки и расписные рубашки – бывает одеваем, хоть и не все из нас.

Артём: То, как одевается прогрессивная московская молодёжь, вам нравится? Некоторые модники вот, даже зимой умудряются без шапки ходить и в джинсах этих подвёрнутых, так, чтоб лодыжки голыми были… Ну и ещё татуировки на лице и шее, вроде как, пока что в тренде!
Кирилл: Мне современная мода вполне нравится и подвороты, и узкачи, и прочее... А насчет татуировок – неее, это отстой! Как и дреды! Это хардкорно-мазафачная культура, я далёк от нее, как и от растаманской.

Альберт Хофман (картина Алекса Грэя)
Артём: Так уж исторически сложилось, что рок-культура тесно связана с наркокультурой. А уж тем более – психоделическая рок-музыка! Этот жанр появился на свет во многом благодаря детищу Альберта Хофмана. Каково ваше отношение к наркотическим веществам и тому подобным субстанциям?

Кирилл: Неоднозначное. Смотря, что считать наркотиком? Когда я был в храме Нотр-Дам в Париже, хор там пел средневековую полифонию. Точнее, эти ангельские голоса сходили откуда-то свыше... Я испытал настоящий приход, проникновение в потустороннее! Когда я не спал ночь, а потом пришёл к открытию в Пушкинский музей, я испытал такой же приход в разделе ранней ренессансной живописи 14-15 веков. Простая прогулка в лесу может здорово изменить сознание, если уметь отключать мысли и концентрироваться.

Музыка – это тоже изменение пространства и времени. Она звучит в определённом пространстве и разворачивается (в отличии от живописи) во времени, меняя на самом деле и то и другое. Хотя, большинство музыки, к сожалению, только замусоривает пространство и время.

Наркотики – это просто более простой способ всё это получить. К тому же, вредный!

Инна и Борис
Артём: Вы записали совместный трек с Борисом Бурдаевым (из группы Братья Грим), не так ли?

Кирилл: Не только с Бурдаевым! В этом году мы сделали совместную работу с самим Геннадием Гладковым! Также там приняли участие Алексей Черняев из The Thunderbeads и музыканты Octopus Maiden (тоже проект Бориса Бурдаева). Мы записали музыку Геннадия Гладкова к спектаклю «Тиль». Он когда-то шёл по пьесе Григория Горина в Ленкоме, а сейчас идёт с нашим участием в Театре на Малой Бронной. Точнее – шёл (спектакль «Тиль» уже сняли с репертуара). Но скоро выйдет пластинка и даже будет концертная версия для клубов. Там сборный состав из вышеупомянутых групп. Аранжировку делал я, Гладков внёс всего лишь две правки! Инна спела на записи все женские партии, а Черняев – главную роль, самого Тиля. В театральной постановке они не пели, только в студийном варианте.

Я счастлив, что принял участие в этой работе, ведь музыку Гладкова к «Бременским музыкантам» я люблю с рождения. Или «Обыкновенное чудо» – фантастический шедевр!

Комментарий: Музыканты планируют выпустить эту работу под названием ВИА Темп-77.

Артём: С кем ещё из отечественных музыкантов вам бы хотелось сотрудничать?

Кирилл: Однозначно, мечтал бы поработать с Владимиром Мартыновым. На мой взгляд – он величайший композитор, титан современности, без всяких преувеличений!

Возможно, с Алексеем Рыбниковым, Эдуардом Артемьевым… Хотя, над одним треком Артемьева мне уже доводилось работать на студии с Инной. Это песня из мультфильма «Девочка и дельфин». Насколько я знаю, Мастер остался доволен нашей работой.

Артём: Какие у вас хобби?

Кирилл: Коллекционирование виниловых пластинок у всех троих – меня, Инны и Жени. У Евгения их уже более двух с половиной тысяч!

Также, я, естественно, любитель собирать старую аппаратуру, примочки, клавишные и гитары.
Люблю собирать книги, а не читать в Интернете по ссылкам.

Ещё очень люблю ходить по музеям. Я традиционен в этом и мои любимые музеи – Пушкинский, Эрмитаж, Третьяковка (на Лаврушинском) и Русский музей. Гараж и выставки в ArtPlay тоже иногда посещаю, а также Мультимедиа Арт Музей на Остоженке. Там бывают шикарные концерты!
Иногда хожу по старинным монастырям и усадьбам. Мне нравится русская архитектура 16-17 веков. В этом тоже есть психодел для меня!

Когда было побольше свободного времени, я отправлялся в Питер, Суздаль или Звенигород, чтобы просто погулять по ним. Сейчас времени не хватает.

Как-то мы ехали на машине в Питер на гастроли, но по дороге не удержались и завернули в Великий Новгород, посмотреть храмы 12-го века и Кремль. Три часа до концерта в Ионотеке, а мы в Новгороде гуляем. В храме, в котором был сам Александр Невский. А на улице двадцатиградусный мороз!

Артём: Если учёные изобретут машину времени, и вам выпадет шанс ею воспользоваться, в какую эпоху и локацию вы хотели бы переместиться?
Будет ли это «билет в один конец», или же вы предпочли бы отправиться туда как турист, чтобы потом вернуться в «здесь и сейчас»?

Кирилл: Мне нравится здесь и сейчас. Это, наверное, лучшее время из всех, что были до сих пор. Так что, «в один конец» – точно нет! «Туда и обратно», сохраняя невидимость и анонимность, подобно скрытой летающей камере, наверное, хорошо в любом времени и месте (кроме Хиросимы и Освенцима). Если мы в какую-то эпоху хотим, то только потому, что узнали, наконец, об этом. Например, в 60-е. А если не хотим, то просто потому, что ничего о ней не знаем. Возможно, было бы невероятно оказаться в Карфагене, где-нибудь в 200-м году до нашей эры…
Но лучше оказаться в будущем, чего всем желаю!

Артём: Легко ли сочинять столь «чуждую» музыку в современной России, со всеми нашими реалиями, климатическими, политическими, культурными, экономическими и так далее?

Кирилл: Как было у Стругацких: “Сочинять – легко. Только где найти слушателей?”
Если серьезно, то я не уверен, что наша музыка такая уж чуждая современной России. Как сказал Мартынов о Москве: “Любой город – это не только то, каким он был в прошлом, является в настоящем и будет в будущем. Это ещё и то, каким он мог бы быть в прошлом, мог бы быть в настоящем и мог бы быть в будущем”… Меня очень заинтересовали эти слова.

Может быть мы и чужды, но не России как таковой, а по недоразумению сложившейся обстановке… Временно это или нет, вопрос не такой уж важный. По крайней мере, из всех ривайвлистов – мы самая что ни на есть «русская» группа! В прямом смысле: мы не стесняемся заигрывать ни с русскими народными интонациями в музыке, ни с советскими саундтрековыми элементами. Такие песни как «Сон» и «Звёздочка», «Snowing» и некоторые другие, которые стали появляться у нас с 2015-го года, содержат русские народные интонации. И именно в этом проблема! Для многих русских групп – дурной тон использовать национальные мотивы. Это вроде как лубок и клюква. Чуть ли не худшее, что может быть!
Группа в нарядах а-ля рюсс
Когда отечественная группа использует как бы народные мотивы, это в 99% кельтика и прочая эмбиэнт-этника. Русского там ничего нет! А, тем не менее, любая национальная сцена интересна только в том случае, если несёт что-то свое, традиционное. Только в этом случае может появиться весомость и глубина. Так и в живописи, и в литературе, и в любом виде искусства!

Думаю, в этом ущербность нашей поп и рок-музыки на мировой сцене. Наши группы не несут миру ничего своего, кроме трэшового юродства, да с «гениальными» текстами на языке, который всё равно никто не понимает! Возможно (как ни парадоксально), мы чужды русской сцене именно своей «русскостью» (притом, что Инна – латышка, именно от неё, в первую очередь, исходит интерес к русским мелодиям, а мы уже дальше подхватываем). Если так – то мы всё делаем правильно.

Но, не будем себя обманывать! Дело, конечно, не только в этом. Не приживается у нас психоделик-ривайвл, как это происходит в Австралии или Калифорнии, по причинам, описанным выше: у нас логоцентричная культура, а здесь, наоборот, важна именно музыка...
Легко ли с этим смириться? Легко! Бывают ведь гораздо более неприятные вещи в жизни.

Артём: Что у вас обычно рождается раньше: музыка, текст, или общий концепт вещи?

Кирилл: У меня всегда раньше рождается музыка. Текст вообще не важен! Главная его задача – не испортить изначальную музыкальную мысль. У Шуберта и Мендельсона, вообще, были песни без слов.

Когда сочиняет Инна – это сразу напев с какой-то текстовой строчкой. И потом я с этим дальше работаю. Гармонизую, сочиняю побочные темы, развитие и т.д. И только потом доделывается текст. То есть, опять текст – потом.

Я знаю, наша культура логоцентрична, что мне кажется для поп и рок-музыки – явный минус. Потому так любят рэп и русский рок. И там и там – нет музыки, есть только пиздёж!

Когда я слушаю музыку (даже на русском), я не слышу слова… Точнее, я как бы прохожу сквозь них, они для меня остаются только как фонема, смысл утрачивается… Но думаю, правильней сказать сакрализуется. Слова начинают играть другую роль, они просто участвуют в общем ритуале, а что они значили изначально – уже не важно. Примерно так Шалтай-Болтай в «Алисе в Зазеркалье» даёт задания словам… Но ещё точнее впечатления ребёнка, который смотрит на буквы и видит там сказочные потусторонние иероглифы и даже животных.

При этом у нас не так много песен, где текст – просто набор слов. Хотя, и такие есть! В основном текст вполне логичен и соответствует общему концепту песни, но при этом он не важен сам по себе. Текст, важный сам по себе, как правило, не годится для песни!

Артём: Тексты для нескольких ваших композиций написал Андрей Анисимов. Это случайно не тот, что играл в группе Stigmata?

Кирилл: Стигмата?! Не... Наверно, просто однофамилец. Андрей Анисимов – это мой земляк из Якутска. Олдскульный чел, и теперь он писатель, с музыкой завязал.

Артём: Уголок аудиофилии: «The Haze of Memories» и «Interstellar Omnibus» доступны только на CD-дисках (ну и ещё в формате mp-3). А ваш третий альбом – «Сны Клепсидры», вышел в двух вариантах: на виниловой пластинке и магнитной ленте. Лично я, например, не являюсь поклонником ни «песка», ни «шелеста» лентопротяжного механизма. Стоит ли ждать появления CD-диска «Сны Клепсидры» на прилавках музыкальных магазинов?
Дискография группы
Кирилл: Возможно, и издадут на CD. Кое-кто, во всяком случае, собирался год назад… Но, вообще, смысла в СD я не вижу. Всё можно слушать в Интернете. Если нужно в хорошем качестве – можно скачать с того же Bandcamp (https://innapivarsthetsoys.bandcamp.com/), или даже просто послушать онлайн. Винил и плёнка имеют больший смысл в эпоху Интернета, чем CD.

Но я понимаю – любая сказка должна жить в своём домике, физически ощущаться. Интернет, лишая этого ощущения, всё очень сильно обесценил. “Всё золото обращается в черепки”. С этой точки зрения – неважно уже, винил, плёнка или издание на CD. Главное, чтобы было издано на каком-нибудь физическом носителе.

Артём: Сами-то в бытовых условиях, как предпочитаете слушать музыку? В цифре или в аналоге?

Кирилл: Сам я люблю винил слушать. Альбомы, которые мне нравятся, я по возможности стараюсь иметь на виниле. Женя (басист), вообще, слушает только винил!

Но в Интернете я, конечно, тоже слушаю. Так я ищу новую музыку и «новую» старую музыку, которую ещё не слышал. Но сейчас это идёт на спад… Когда в конце нулевых стало возможно слушать в Интернете музыку без ограничений и вся эта волна информации захлестнула, я слушал музыку днями и ночами напролёт. Помню, моя коллекция музыки стояла без дела... Но теперь обратная ситуация: в Интернете слушаю всё реже, а винил – всё больше.

Артём: Меня вообще огорчает то, что материальная культура потихоньку умирает и всё переносится в Интернет. Похоже это уже неизбежная тенденция. Фотографии, книги, пластинки, диски, кассеты, картины – всё это переходит в разряд антиквариата. Да, даже персональные компьютеры! Смартфоны и Интернет становятся придатком головного мозга. А если довести ситуацию до абсурда, то в будущем нейросети будут сочинять музыку для нейросетей, а никакого человечества им уже и не надо будет!

Кирилл: Пожалуй, нужно пытаться вводить самоограничения для того, чтобы не потерять вкус к жизни окончательно. Ведь когда всего так много – это значит, что нет ничего. Доступной музыки так много стало, что слушать совершенно нечего! Надо пытаться выходить оффлайн.

Когда у меня не было смартфона, я спасался тем, что убегал из дома от компа подальше, и шёл смотреть «фрески Новодевичьего монастыря», или в Пушкинский музей. Но теперь у меня есть смартфон, и спасения почти нет!

Но вообще Интернет – это крутое изобретение, создавшее совершенно новую реальность. Насчёт будущего, я не питаю иллюзий… Ведь нас там нет! Если, конечно, не верить в открытый индивидуализм, или, что менее правдоподобно, реинкарнацию!

Артём: Планируются ли ещё альбомы Inna Pivars & The Histriones? Уже есть какие-то наработки?

Кирилл: Всегда что-то планируется. Сейчас готовим 2 новые песни. С более фолковым уклоном (в восточноевропейском смысле, а не в Дилановском). Надеюсь, запишем через какое-то время.

Артём: Ваши альбомы изданы русским лейблом Soyuz Music (Союз Мьюзик). Я, по мере возможностей, стараюсь следить за современными музыкальными тенденциями нашей страны. Порой – это занятие сродни мазохизму. Многое из того, что сейчас издаётся на этой фирме, мне кажется тошнотворным!
Но, некогда там вышла целая плеяда «русского ривайвла 60-х»: The Thunderbeats, The Karovas Milkshake, Громыка, Биртман… Если не ошибаюсь, ваш дебютный альбом «The Haze of Memories», в 2013-м году стал первым в этой волне.
must have
Как вы попали на отечественный мейджор-лейбл?

Логотип лейбла
Кирилл: Как попали на Союз? Ну, мы же в России живём! А у нас, как известно, всё делается только по знакомству, или не делается вообще, если ты ни с кем не знаком. Даже, если ты при этом – новый Леннон, или Барретт!

На Союзе у меня есть приятель ещё с начала нулевых, когда я и сам был сотрудником Союза. Я тогда торговал гитарами, а иногда и CD, VHS в их отделе в ГУМе, и на Динамо. Работа – отвратительнейшая! Особенно в ГУМе – там самая пафосная публика. Правда, я недолго там задержался… Однажды я сильно поругался с начальником отдела в ГУМе и больше на работу не вышел.

В общем, спустя десяток лет тот приятель мне и предложил через него показать наши записи Аляеву (директору Soyuz Music).

Вообще, надо понимать, что нынешний Союз – это уже совсем не мэйджор. Они не имеют той империи, которая была в девяностые и в начале нулевых. У них почти не осталось дистрибьюции, нет должного освещения в прессе… Вообще, я даже не знаю, что у них сейчас есть.
Но они молодцы, что порой обращают внимание на андерграунд! Так что, Союз никак не мешает нам оставаться тру-инди-андерграундой командой!

Магнитоальбом
Ещё они помогли издать винил. Хотя, в выборе обложки, я с ними не согласен! У нас было несколько вариантов, а они выбрали не самый удачный, на мой взгляд… Поэтому, для плёночной версии, которую делают Марковы (из Magnetone Studios), мы взяли другой вариант.


Артём: Намерены The Histriones и дальше сотрудничать с Soyuz Music, или же планируют пополнить ряды инди-групп?

Кирилл: С Союзом мы не против и дальше сотрудничать, если вновь зайдёт речь об издании на физических носителях.

Второй EP
Но и от инди-лейблов предложения рассмотрели бы. Но у нас, видимо, там недостаточно знакомых! Хотя, ЕР «Гелиакические восходы Сириуса» был издан в виде интернет-релиза на лейбле Без Названия и Лого у Антона Китаева (https://noname666.bandcamp.com/).

Артём: Звучали ли ваши песни когда-нибудь по радио и телевидению?

Кирилл: Вообще звучали, но больше на заграничных радиостанциях. В США (на канзасском радио, нам ведущий ссылку даже присылал на запись эфира – оба раза это были песни на русском языке), а также на психоделических радиостанциях в Англии и во Франции. В основном, конечно, это интернет-радио, но не только!

Одна песня попала в рекламу бразильского Vogue. Возможно, это и было единственное появление нашей песни на ТВ.

В России нигде кроме Липецка не крутили наши записи в эфире. Хотя мы несколько раз выступали на Серебряном Дожде, и на радио Маяк, и на Своём радио. Но вот что плохо – формат передач предполагает исключительно живой звук в эфире и общение. При этом нигде кроме Своего радио, не обеспечены хоть какие-то условия для этого. В итоге мы не можем там показать свою музыку так, как она должна звучать. Мы же не бардовский русс-рок! Когда говоришь об этом людям с радио, у них искреннее непонимание: “Вы, мол, что, не можете сыграть просто под гитару?! Да у нас сам Маргулис играл!”. А зачем нам играть бог знает на чём, когда у нас для этого специально сделанная запись есть?! Но вся фишка в том, что шишки с радио нас (и многих других), как музыку, вообще не воспринимают. Им нужны лицедеи в эфире, которые что-то там пытаются сотворить на коленке и неуклюже отвечают на остроумные пассажи ведущих. В общем, о музыке речи нет на российских радиостанциях. Даже на такой как Серебряный Дождь…

Спросишь, почему в Липецке крутили? Там мой знакомый на радио работал.

Артём: Можете ли вы заявить, что ваша концертная и студийная деятельность приносит хороший доход? Является ли она для вас основным источником «хлеба насущного», или же это в большей степени «крестовый поход» из любви к музыке и стилю?

Кирилл: Тут ответ будет кратким – это «крестовый поход»!

Артём: Большинство участников первого состава The Tsoys/The Histriones, до этого играли в коллективе Santa Maria. В том числе и вы. Вы записали 2 альбома (если я не ошибаюсь) в стиле симфо-пауэр-метал.
Затем был коллектив ВИА Дикие Гитары, игравший что-то приближенное к тому, что вы сейчас играете в The Histriones. Но, помимо этого, музыканты The Histriones были замечены в других проектах, исполняющих довольно тяжёлую музыку. Например, в коллективах, играющих языческий метал и блэк-метал.
Что побудило вас, «старых металистов» переключиться на пси-рок и ретро-поп?
Устали от тяжеляка, или просто решили разнообразить свою музыкальную палитру?

Кирилл: Когда в начале 90-х я увлекался металлом, в первую очередь мне было интересно, до каких глубин экстремальности может дойти этот стиль. В какой-то момент я почувствовал, что этот предел достигнут. Наверное, тогда-то и начался мой постепенный откат с трэш, дэт и блэк-метала в сторону той музыки, которой я занимаюсь сейчас. То есть, пауэр-метал для меня был как некая переходная ступень. Кстати, в то время это называлось мелодичный спид-метал, а не пауэр!

Те 2 альбома Santa Maria я считаю неудачными, как по качеству записи, так и по концепту (хотя некоторые темы там были вполне ничего). Признаю, это была моя ошибка, и поэтому третий альбом я так и не дописал. Работу над ним я прервал прямо в день записи вокала на студии.

Это было в 2007-м году. Я просто встал и ушёл, и больше не вернулся доделать альбом, хоть и было потрачено много времени и денег, и почти всё было готово, и качество записи в тот раз было приличным. Тут вот в чём дело… Просто, когда начинаешь в хеви-метал добавлять как можно больше музыкальности, неизбежно приходишь к выводу, что сам метал становится лишним, как топор в истории про кашу из топора. Метал хорош именно в крайних своих проявлениях, как группа Mayhem, например, или ранние Sodom, Sarcofago.

Разочаровавшись в экспериментах по скрещиванию метала с гармониями и мелодиями поп-психодела 60-х и 70-х годов, я пришёл к той музыке, которую мы сейчас играем. В общем, это был не революционный, а длительный эволюционный процесс, растянувшийся на 15 лет, как минимум. За это время был, походя рождён, по крайней мере, один стиль (психоделической пауэр-спид-метал), никем в итоге не поддержанный, да и мне тоже уже не интересный.

Артём: Из страницы вашей группы в Контакте, я узнал, что за историю существования коллектива в нём сменилось порядка 5 участников. Менялись клавишники, барабанщики, басисты...
Как понимаю, большинство из них ушло ещё до записи дебютного альбома?

Кирилл: До записи не могли уйти, так как группа началась с появления первой записи, а именно с нашей версии старинной песенки «Black is the Colour of My True Love’s Hair». После этого мы почти весь остальной 2011-й год продолжали записывать дебютный альбом тем же составом.

Inna Pivars & The Tsoys:
Инна Пиварс – вокал.
Кирилл Безродных – гитара.
Роман Шелетов – бас-гитара.
Keat Tikhones (Никита Тихонов) – клавишные.
Влад «Artist» Соколов – барабаны.

Альбом «The Haze of Memories» был издан только в 2013-м. К тому моменту сменился только барабанщик (Раф Бадретдинов вместо Влада Соколова). Но потом состав менялся.

Комментарий: Ко второму альбому группа сменила название и в ней играли:

Inna Pivars & The Histriones:
Инна Пиварс – вокал.
Кирилл Безродных – гитара.
Роман Шелетов – бас-гитара.
Keat Tikhones – клавишные.
Раф Бадретдинов – барабаны.

Третий альбом группа Inna Pivars & The Histriones записан с новым басистом (Евгений Вахляев), а на барабанах там снова играл Влад Соколов.

Артём: Если не секрет, отчего люди покидали коллектив? Происходило ли это по их доброй воле, или имели место какие-то внутренние конфликты?

Кирилл: По разным причинам. Кто-то покидал группу из-за того, что в их параллельных проектах начиналась бурная деятельность и времени на нас уже не оставалось.

Например, барабанщик мог уехать с его тогдашней группой Аркона в турне по Америке на полгода.
То же самое – Роман Шелетов: с Эмином он был занят примерно 300 дней в году.

Некоторые музыканты покидают группу, но потом возвращаются (как Никита, или Влад).

Но было и иначе: Рафкат Бадретдинов играл в группе 4 года, записал с нами альбом «Interstellar Omnibus» и был важной составляющей команды (помимо ударных он записывал виолончель и глекеншпиль, и вообще влиял на общую концепцию), но ушёл в 2016-м году по «концептуально-политическим» мотивам.

Дело в том, что нашу группу тогда позвали работать в театр ЦДР, мы должны были сделать музыку к спектаклю «Жанна Д’арк» и её же там исполнять живьем (что в итоге и было сделано). Нам предоставляли репетиционную базу в пяти минутах ходьбы от Кремля, которая была полностью в нашем распоряжении! Раф к тому времени уже играл музыку к спектаклям в театре Петра Фоменко и видимо, как мне показалось, не желал «сбавлять градус». Раф всегда принимал и принимает участие только в том, что считает культовым. На меньшее не разменивается! В общем, он наотрез отказался, ознакомившись с требованиями постановки.

Мне же, наоборот это казалось увлекательным. Я всегда был поклонником Алексея Рыбникова, Геннадия Гладкова, и прикоснуться к музыкальному спектаклю мне было интересно. Это была почти рок-опера! Кстати, есть еще одна рок-опера несколько симфо-метальная с таким же названием. Но к нам это не имеет отношения!

В общем, Рафкат ушёл, а через некоторое время в ЦДР пришло новое руководство и ни наш спектакль, ни мы сами им больше не были нужны. Мы даже сезона тогда не отыграли, но студийную запись всё-таки успели сделать, хоть и наспех… Так что, видимо, он был в чём-то прав…

Порой бывает, кто-то технически хорош, но ментально не подходит. Мы ведь играем не совсем обычную музыку с точки зрения современного российского музыканта… Хотя, обычных у нас почти и не было, всегда были люди непростые, если не сказать со странностями. И это хорошо!

Небосвод (картина Аристарха Лентулова)
Артём: Как я понял, большинство музыкантов группы – не коренные москвичи, а Инну (с распадом СССР), вообще, можно даже считать иностранкой? Что привело вас в этот город, и что свело с остальными музыкантами?

Кирилл: Что меня привело в Москву? Отец перевёз сюда всю семью из Якутска в начале 90-х, когда мне было 17 лет (но я ещё 4 года потерял в Липецке).

Хоть я родился в Якутске и прожил там почти до 18 лет, но родину чувствую здесь, в европейской части России. Особенно в Москве и Питере. В Якутске мне нравилось только путешествовать по реке Лене. Сам город — не люблю, хоть и родился в нём.

Что касается остальных участников коллектива: как это ни странно, но так вышло, что первый состав формировался не из людей тусовки, а из сессионных музыкантов, играющих в коммерческих группах. А это, как правило — не москвичи. Тем не менее, наша группа никогда не рассматривалась как коммерческий проект!

За всю историю у нас было трое коренных москвичей: Никита Тихонов (Keat Tikhones), Влад Артист (Соколов) и Женя Вахляев. Вроде так...

Инна из Риги, Рома Шелетов (басист первого состава) с Украины, Рафкат из Казани. Но все мы давно живём в Москве. Не менее 20-ти лет уже...

Артём: Что посоветуете молодым музыкантам, как человек, который не первый год на сцене, и знающий многие подводные камни? От чего могли бы предостеречь?

Кирилл: Как известно, нет ничего более бесполезного, чем советы. Дорогу надо пройти самому! Но вот разве что, такой (кажется, Вампилов сказал): “Есть только два пути. Один – против течения, а другой – против совести.”

Гийом дэ Машо (справа)
Старайтесь выходить из зоны комфорта и слушать то, что раньше не слушали. Если все слушают вашу любимую группу The Doors, например – не слушайте её!
Ищите то, что не котируется, то о чём большинство даже не задумывается (как насчёт Гийома дэ Машо?). Потому что то, что мы слушаем – тем мы и являемся. Так вы найдёте себя со временем, если повезёт.

Бойтесь быстрого успеха – это верный признак поверхностного.

Комментариев нет:

Отправить комментарий