пятница, 16 октября 2015 г.

Le Stelle Di Mario Schifano - Dedicato A… (1967)


Психоделикатесы интернациональные. Сегодня мы мысленно перенесемся в Италию.
Чем прославилась эта страна на мировой муз.сцене 20-го века? Толстыми оперными певцами (и певицами), старыми бабниками, да молодыми метросексуалами?! Фестивалем в Сан-Ремо?!! Было там, правда, такое явление, как итало-прог, но факт его широкой известности – сомнителен, да и само оно, не избежало тлетворного влияния итальянской эстрады. В общем, может показаться, что Италия – это такой музыкальный экспортер всего приторного, лощеного, поверхностного и пошлого.

Естественно, в Италии, как и везде, была и есть “другая музыка”. Просто она почти неизвестна. Даже самим итальянцам.
И сейчас мы поговорим, об одном из таких андеграундных коллективов - Le Stelle Di Mario Schifano, и их единственном альбоме 1967-го года, который своим бескомпромиссным звучанием выгодно отличается от всей прилизанной фигни, что доминировала тогда на итальянской сцене.

Творчество Le Stelle Di Mario Schifano достаточно самобытно: в отличие от многих своим земляков-музыкантов, они смогли побороть искушение исполнять англоязычный репертуар (что потенциально могло поспособствовать их популярности за пределами страны). Le Stelle Di Mario Schifano пели на родном итальянском.

Критики называют эту группу итальянским ответом американцам The Velvet Underground.
Если брать чисто музыку, сходства между Le Stelle Di Mario Schifano и The Velvet Underground, не больше, чем между любыми другими командами, играющими в одном жанре. В данном случае, речь, конечно же, идет о психоделическом роке. Необходимо отметить, что сами музыканты Le Stelle Di Mario Schifano, на деле, живых выступлений The Velvet Underground никогда не видели. Да и музыка этой группы, вряд ли была известна в Италии 1967-го. С таким же успехом Le Stelle Di Mario Schifano можно сравнить с британцами Pink Floyd или американо-германцами The Monks, например.
Тем не менее, причины для сравнения их с The Velvet Underground действительно есть (просто кроются они не в музыке). В процессе нашего повествования, мы расскажем вам, что к чему.

Запись альбома, как и появление группы Le Stelle Di Mario Schifano на свет, стало результатом стечения множества обстоятельств, переплетения судеб нескольких, казалось бы, совсем разных людей, из разных областей искусства. Все они – герои нашего рассказа.
Чтобы вам было проще разобраться в происходящем, представим это в виде пьесы из нескольких частей.

А вот ее главные действующие лица:

1) Марио Скифано (Mario Schifano) – итальянский художник-постмодернист, режиссер и фотограф. Продюсер группы Le Stelle Di Mario Schifano.

2) Музыканты группы Le Stelle Di Mario Schifano:
Урбано Орланди (Urbano Orlandi) – гитара, вокал.
Джандоменико Кресчентини (Giandomenico Crescentini) – бас-гитара, вокал.
Нелло Марини (Nello Marini) – клавишные, вокал.
Серджио Серра (Sergio Cerra) – барабаны.

3) Этторе Росбок (Ettore Rosboch) – итальянский кинопродюсер и пианист. Некоторое время жил в Великобритании. Друг художника Марио Скифано и музыканта Урбано Орланди.

4) Питер Хартман (Peter Hartman) – американский композитор и пианист. С 1965-го по 1969-й проживал в Италии. Друг Марио Скифано и Джерарда Маланги.

5) Джерард Маланга (Gerard Malanga) – американский фотограф, поэт, режиссер и танцор. “Правая рука” Энди Уорхола. Друг Питера Хартмана и Марио Скифано.

Второстепенные участники:

1) Энди Уорхол (Andy Warhol) – американский художник, фотограф, режиссер, светский лев, “универсальный человек” и “икона поп-арта”. Продюсер группы The Velvet Underground. Друг Джерарда Маланги, Марио Скифано и Питера Хартмана.

2) Анита Палленберг (Anita Pallenberg) – итальянская актриса и фотомодель. Девушка (а впоследствии, бывшая) Марио Скифано. В 1965-м стала встречаться с Брайаном Джонсом (гитаристом британской группы The Rolling Stones) и переехала в Великобританию. В 1967-м вышла замуж за другого гитариста The Rolling Stones – Кита Ричардса.

3) Франко Андреолли (Franco Andreolli) – итальянский меценат и музыкальный продюсер. Оказывал финансовую поддержку некоторым проектам Марио Скифано. Стал продюсером Le Stelle Di Mario Schifano на закате их карьеры.

Часть I: “Скифано”.

Марио Скифано родился 20-го сентября 1934-го года в городе Хомс, что находится в Ливии. То есть на африканском континенте. Ливия тогда числилась итальянской колонией. Родители Марио были археологами. В 1944-м году, ближе к концу Второй мировой войны (которую фашистская Италия проиграла, за компанию с нацистской Германией), их семья эвакуируется в Рим. Это было мудрое решение! В Ливии, через несколько лет, стали очень не любить мирных потомков европейских интервентов. А к концу 60-х, к власти еще придет известный полковник-бедуин… Так что неизвестно, как сложилась бы жизнь Марио, останься его родители в Африке.

Музей Вилла Джулия
Но, к счастью для нашего героя, он уже давно обитал в Риме. Шли годы, и жизнь в послевоенной Италии постепенно налаживалась. После окончания школы Марио некоторое время будет работать в Национальном музее Вилла Джулия (Museo nazionale etrusco di Villa Giulia), где работал его отец. Экспозиции музея были посвящены античному искусству (в особенности этрусскому). Вскоре Марио и сам решает заняться искусством. Но, естественно, не классическим. Оно успело ему опостылеть за время работы в музее. Выбор Марио пал на куда более современные стили.

К концу 50-х годов Марио Скифано прославится как молодой и успешный итальянский художник-постмодернист.
Профессия художника сильно поспособствовала тому, чтобы Марио помотало по свету. Выставка там, выставка сям… И везде он с легкостью заводил полезные знакомства.

Анита и Марио
В 1962-м году, состоялось первое путешествие Скифано в Нью-Йорк. Он отправился туда не один, а со своей тогдашней девушкой Анитой Палленберг. Марио принял участие в художественной выставке “Новые реалисты” (New Realists) в галерее Сидни Джениса (Sidney Janis Gallery). Что касается Аниты – она сыграла роль в постановке “Рай - сейчас” (Paradise Now) в нью-йоркском Живом театре (The Living Theatre).

Марио и Анита завели в Нью-Йорке много друзей, но я выделю из них только двух. Это композитор Питер Хартман, писавший музыку к спектаклям, шедшим в “Живом театре” и Энди Уорхол, наиболее известный как художник, но бывший также фотографом и артхаусным режиссером.

Марио и Энди
Энди Уорхол и Марио Скифано были во многом похожи: оба работали в одном направлении (поп-арт), оба интересовались связью искусства и масс-медиа, оба обращались к брендам и логотипам известных фирм в своих художественных работах. Недаром Энди назовет Марио “лучшим представителем европейского поп-арта”, признав в нем единомышленника. Творчество Уорхола, как более опытного и прославленного, окажет влияние на Скифано.

Еще, одним нью-йоркским знакомством Марио Скифано станет знакомство с ЛСД. Это тоже, в какой-то степени повлияет на его творчество. Вообще, с наркотикам Марио, что называется, “дружил”. Начинал с травы и галлюциногенов, но потом перешел на метадон.
Вообще, жизнь Марио была не менее насыщена и порочна, чем у иной рок-звезды. Многочисленные романы, тюрьмы, психбольницы и попытки самоубийства.
Но в те времена (60-е), все было еще довольно безобидно. Разве что в 1966-м году Марио проведет 3 месяца в тюрьме за хранение марихуаны. Но даже в этом будет и позитивная сторона: Марио заимеет славу “бунтаря” и “контркультурщика”. Это подстегнет популярность его картин, а вместе с этим, возрастет их стоимость, увеличив доходы и без того, не бедствующего Скифано. Больше денег – больше ВСЕГО (и наркотиков, в том числе). Быть плохим – хорошо, детка!

Теперь о уорхоловском влиянии на Скифано:
По возвращению в Италию, наш герой решит не ограничивать себя одним только изобразительным искусством, и попробует снимать артхаусные фильмы, как это делал его новый друг – Энди Уорхол. Первыми киноработами Скифано станут, снятые в 1964-м году на 16-миллиметровую пленку, черно-белые и беззвучные “Поездка туда и обратно” (Round Trip) и “Рефлекс” (Reflex).

Кит Ричардс и Анита
Годы, с 1964-го по 1967-й принесут Марио много заграничных поездок и новых знакомых. США, Бразилия, Великобритания, Франция, Германия, Швейцария, Швеция, Румыния и даже Япония. Во Франции он скорешится с режиссером Жан-Люком Годаром, который высоко оценит первые шаги Скифано в кинематографе. В Великобритании, куда он отправился вместе с Анитой Палленберг и своим приятелем Этторе Росбоком (некоторое время жившем там), Марио познакомился с музыкантами мега-популярной группы The Rolling Stones. Правда, знакомство это впоследствии окажется для Марио не таким уж приятным. The Rolling Stones уведут у него девушку. Сначала Анита уйдет от Скифано к гитаристу Брайану Джонсу, а затем, уйдет и от Джонса, став женой второго гитариста The Rolling Stones – Кита Ричардса. Такая вот “козырная тетя”.
Но, если честно, в долгу Марио Скифано не останется. Спустя несколько лет он закрутит роман с девушкой Мика Джаггера (вокалиста The Rolling Stones)  - британской певицей Марианной Фейтфулл. Как видите, в тогдашних музыкальных и околомузыкальных кругах царил тот еще промискуитет…

Что касается американских путешествий Марио, он будет неоднократно наведываться в Нью-Йорк, и продолжит свое общение с Энди Уорхолом. Марио посетит уорхоловскую студию-комунну “Фабрика” (The Factory). Место это было столько же творческим, сколько и злачным. Там постоянно тусовались всевозможные фрики, художники, музыканты, писатели, актеры и актрисы, проститутки, трансвеститы и наркоманы. Вполне подходит для “бунтаря” Скифано!

Джерард Маланга
А еще, на “Фабрике” Марио пересекается с еще одним персонажем, важным для нашей истории. Но тогда он не придал особого значения этому случайному знакомству, вскоре забыв о нем.
Этого человека звали Джерард Маланга. Подобно Уорхолу и Скифано, он был и “швец, и жнец, и на дуде игрец”. Картин Маланга, правда, особо не рисовал, зато занимался фотографией, кино и поэзией. А еще, танцевал. В общем, создавал “искусство для своих” и был “широко известен в узких кругах”.




Часть II: “Идея”.

В 1967-м году Марио Скифано стал одержим идеей создания мультимедийного проекта, на равных соединившего бы в себе визуальный ряд и рок-музыку. Скифано был знаком со многими известными музыкантами, а потому, хорошо понимал влияние, которое оказывает рок-музыки на умы молодого поколения. Как представитель поп-арта, он, конечно, считал “чем массовей – тем лучше!”. В сочетании с его визуальным рядом, молодежная музыка вполне сможет сойти за серьезное искусство.

Абстрактно, его идея была сформирована так:
Марио Скифано/широкий угол/мечты и звезды/свет стробоскопов/движущиеся картины/музыка – танец/ситар, пианино/вибрации. 
Например, такое
Тут я хочу сделать примечание: то, что я довольно дословно перевожу в скифановском манифесте как “широкий угол”, в оригинале - “grande angolo”.
Это словосочетание имеет как минимум 2 значения: 1) фото или видеосъемка с искаженной перспективой, произведенная с помощью широкоугольного объектива, 2) широта взглядов самого человека, его способность мыслить вне рамок стереотипов.
Именно одновременно в этих двух значениях его и использует Марио Скифано! Его шоу будет включать в себя демонстрацию видео и фотографий, и будет призвано расширять человеческое сознание, разрушив традиционные представления о сценическом действии.

Но была ли идея этого проекта так уж оригинальна?
Думаю, что – нет! Дело в том, что еще в 1965-м году, его американский приятель Энди Уорхол взял под свою опеку молодую рок-группу The Velvet Underground, игравшую музыку своеобразную и необычную. Этот союз музыкантов и художника оказался взаимовыгодным. Вместе с певицей Нико (еще одной протеже Уорхола), Джерардом Малангой и еще несколькими людьми, выступавшими в роли танцоров, они создают шоу Exploding Plastic Inevitable (Взрывная пластиковая неизбежность), с которым катаются по американским городам, с 1966-го по 1967-й, шокируя общественность. Особенно эффектны были БДСМ-танцы Маланги с хлыстом, под одну из композиций The Velvet Underground “Venus In Furs” (Венера в мехах), посвященную одноименной книге австрийского писателя Леопольда фон Захера-Мазоха. Помимо музыки и танцев, сценическое действо сопровождалось показом уорхоловских фильмов. То есть, тоже являлось слиянием рок-музыки и визуального ряда.

Однако Джерард Маланга впоследствии утверждал: “Лицемерно считать, что Марио просто пытался повторить успех Энди (Уорхола) с The Velvet Underground и их шоу. Как он мог это делать, если не видел его?! Марио никогда не бывал на концертах The Velvet Underground!”

Лицемерно или не лицемерно, однако, такие подозрения невольно вкрадываются. Известно, что в 66-м году, Марио посещал Нью-Йорк, и чисто теоретически, мог бывать на “Неизбежности”… Не знаю, стоит ли верить Джерарду Маланге на слово? Да, он был хорошо знаком и со Скифано и с Уорхолом, Exploding Plastic Inevitable не обходилась без его участия… Но, делать ему на концертах было больше нечего, кроме как выслеживать, есть ли в зале Марио Скифано, или нет?! Мало ли кто туда вообще приходил?! Поэтому вопрос о заимствовании остается открытым.

Может Марио был наслышан от многочисленных общих знакомых об уорхоловском шоу, а может, вопреки заверениям Маланги, видел его собственными глазами? И даже если Скифано параллельно с Уорхолом пришла одна и та же идея (представим, что такое возможно, ведь еще до знакомства друг с другом, в их творчестве прослеживались общие черты), последнему удалось намного раньше воплотить ее в жизнь.

Но, чтобы устроить свою “Пластиковую неизбежность” требовались “свои” The Velvet Underground.

Часть III: “Группа”.

Естественно, давать объявление в газетах “Марио Скифано ищет рок-группу” никто не стал.
Связующим звеном между Марио и музыкантами стал его приятель Этторе Росбок, сам когда-то бывший музыкантом.

Этторе Росбок: “Я был одноклассником Урбано Орланди, который потом станет гитаристом Le Stelle Di Mario Schifano. Какое-то время мы даже играли с ним в группе – аккомпанирующем составе, сопровождавшем первые выступления певицы Николетти Страмбелли, более известной как Патти Право. Отец Урбано был военным (человеком старой, так сказать "фашисткой" закалки) и казался нелепым в современной либеральной Италии. Он владел спортзалом в районе Прати, и наша группа репетировала там по ночам. Мы бы, наверно, и дальше играли вместе, если бы мои родители не отправили меня в Лондон, чтобы я стал работать в банке…

Как только я узнал, что Марио ищет рок-группу, то сразу же позвонил Урбано Орланди. Я спросил его, поддерживает ли он еще связь с остальными ребятами из нашей старой группы, но он шокировал меня, сказав, что они все погибли.”

Такая вот грустная история. Итак, после отъезда Росбока в Великобританию, их пути с Орланди разошлись. Но сделать карьеру лондонского банкира Этторе помешали творческие амбиции. Теперь, правда, его интересовала не музыка, а кино. В конце концов, он возвращается в Италию, где становится кинопродюсером. А Урбано Орланди, тем временем, продолжал свои безуспешные попытки добиться признание на итальянской рок-сцене.

Хотя, неверно было бы говорить, что Росбок - этакий молодчина и “пробивной чувак”, а Орланди – музыкант-неудачник. Успехи Этторе - не только его личная заслуга. Свою роль сыграло его происхождение и связи. Можно сказать, что просто он был мажором. Его полное имя, кстати – Этторе Росбок фон Волькенштейн (Ettore Rosboch von Wolkenstein). Его мать была дочерью австрийского фармацевтического магната, и от нее Этторе унаследовал солидное состояние. И вообще, женат он был на самой настоящей графине, а их дочка, и того круче (но это будет уже в 2000-х) - выйдет замуж за принца Бельгии.
Ну как с такими родственниками да не преуспеть?!

Когда Этторе Росбок вышел на связь с Урбано Орланди, гитарист проживал уже не в столичном Риме, а в Милане. Поскольку, своей группы у Орланди на тот момент не было, он мог считаться безработным музыкантом. По совпадению, его соседом был еще один безработный музыкант - Джандоменико Кресчентини (будущий басист Le Stelle Di Mario Schifano).

Джандоменико Кресчентини вспоминает: “Я родился в Венеции, но сбежал из дома, когда мне было 16, всего с 30-ю лирами в кармане.
Мой отец был врачом, а бабушка - учительница игре на фортепьяно, так что музыка всегда звучала в нашем доме. Но по-настоящему я врубился в музыку, когда услышал The Beatles. Именно The Beatles побудили меня взять в руки гитару. Я стал играть в группе с такими же молодыми ребятами, как и я. Тратить время на школьные занятия мне теперь было не в кайф. Так что в один прекрасный день, я вернулся домой с занятий и решил, что больше в школу не пойду.
Я и еще один мой приятель-музыкант сказали: "Валим", и после двух дней пути оказались в Милане”.

Джандоменико и его приятель собирают в Милане бит-группу, которую назовут I Giacobini (Якобинцы). Но в 1967-м, нашему герою подворачивается возможность стать бас-гитаристом популярной миланской группы I New Dada (Новые дадаисты), и он покидает I Giacobini.

На деле, перспектива участия в популярных I New Dada, оказалась не такой уж радужной. В 67-м этот коллектив переживал не лучшие времена. Оригинальный состав I New Dada распался, и группа практически превратилась в сольный проект их вокалиста Маурицио Арчери. К несчастью для Маурицио, ушедшие музыканты I New Dada, не намерены были позволять ему эксплуатировать их старое название, так как сами рассчитывали выступать под ним. Поэтому они заваливали друг друга судебными исками.

Так что, Джандоменико не стал долго задерживаться в коллективе, который так глубоко погряз в юридических проблемах. После ухода из I New Dada, он стал свободен, как и Урбано Орланди.

Джандоменико Кресчентини: “Мы с Урбано вместе снимали хату на улице Порта Романо. Он был гитаристом какого-то блюз-рокового трио. До недавнего времени они регулярно выступали в миланском кафе Санта-Текла (Santa Tecla Cafè), но теперь распались.

Как-то раз за обедом Урбано сообщил: "Мне тут звонили из Рима. У них есть предложение…". А я сказал, что было бы клево, бросить все и отправиться в Рим”.

Они делятся своими планами с двумя знакомыми из кафе Санта-Текла. Это были клавишник Нелло Марини и барабанщик Серджио Серра, ранее игравшие в группе The Wretched (не путать с одноименной итальянской панк-группой 80-х). Оба они соглашаются стать членами новой группы Орланди и Кресчентини и отправиться с ними в Рим.

Сказано – сделано! Так “точкой сборки” этой, пока еще никак не названной группы, стал Милан, а пунктом назначения – итальянская столица. “Все дороги ведут в Рим”, а уж в Италии – и подавно! При этом музыканты группы были уроженцами разных мест: Нелло Марини и Джандоменико Кресчентини - Венеции, Серджио Серра - Алессандрии. И лишь Урбано Орланди ранее был римским жителем.

Часть IV: “Рим.

Вспоминает Кресчентини: “Скифано был весьма приятен в общении. А самое главное, мог доставать деньги практически из воздуха. Ему ничего не стоило сказать, например: "Вы даете мне свой Jaguar (имеется в виду марка автомобиля), а я вам свою новую картину."

В его доме постоянно работала пара телевизоров с выключенным звуком, включенных на разные каналы (дескать, так к нему лучше приходят идеи)”.

В общем, Марио Скифано впечатлил музыкантов своей эксцентричностью и богатством. Музыканты же, в свою очередь, доказали, что идеально подходят для скифановского проекта: они были молоды, модно одевались, хорошо играли, имели опыт выступлений, не задавали много вопросов, а главное, были открыты к экспериментам.

Пример художеств
Группу нарекли Le Stelle Di Mario Schifano (Звезды Марио Скифано). В этом не было никакого бахвальства (мол, они – будущие звезды), звезда – это излюбленный объект Марио Скифано, который он чаще всего изображал на своих полотнах.

Le Stelle Di Mario Schifano обосновались в Риме, на содержании у Скифано, и сразу же приступили к работе. Они сочиняли и репетировали в скифановской фотостудии, а с Марио виделись лишь по вечерам, когда собирались на ужин в его доме, где перед включенным телеэкраном болтали с ним о том, о сем.
Марио почти не лез в их дела, предоставив музыкантам полную свободу. Но попросил их не увлекаться стандартными бит-формами, преобладавшими тогда на итальянской сцене, а больше внимания уделить импровизации. Ведь подобно тому, как картины Марио Скифано разрушают традиционные представления о художественном искусстве, творчество “его” группы должно разрушать традиционные представления о музыке.

Группа вживую
Когда это обрело готовый вид, решено было провести что-то типа “испытания на людях”. Группа выступила в римском подвале-театре Бельсиана (Teatro di via Belsiana), которым владели знакомые Марио - Альберто Моравиа и Дачия Мараини. Концерт был “закрытый” и туда попали только люди “скифановского круга”.
Le Stelle Di Mario Schifano действительно преуспели в разрушении музыкальных стереотипов, а скифановское шоу вообще не вписывалось в никакие рамки. Это был ни спектакль, ни кинопоказ, ни рок-концерт. Что-то новое и необычное! У кого-то это вызвало восторг, у кого-то недоумение, а кого-то повергло в шок. Чего и добивались художник с группой!

Часть V: “Альбом”.

Вскоре после “театрального выступления”, Le Stelle Di Mario Schifano отправляются в Турин, где на Fono Folk Stereostudio им предстояло записать свой “разрушительный” материал.
Их альбом получил название “Dedicato A…” (Посвящается…) и вышел в ноябре 1967-го на небольшом миланском лейбле BDS, под каталожным номером M&F 001. Думаю, эта аббревиатура значила: “M” - Марио и “F” - Франко. Под “Франко” подразумевался Франко Андреолли – итальянский меценат и покровитель Скифано, ставший одним из спонсоров записи этой пластинки. В роли продюсеров выступили Марио Скифано и Этторе Росбок.

Пример творчества
Название лейбла BDS - было аббревиатурой “Ballabili Di Successo” (Танцевальный успех). Он принадлежал супружеской паре: композитору Аброджио Каренни и певице Мишель Сетчер. Естественно, оба они – знакомые Марио Скифано. До этого BDS было чисто “семейным предприятием”, выпускавшим в основном синглы Мишель, для которой писал песни ее муж и нескольких других эстрадных исполнителей. Естественно, все они были весьма далеки от того, что делали Le Stelle Di Mario Schifano. Так что думаю, то, что звучало на пластинке, вызвало шок и у владельцев лейбла!

Тираж альбома был небольшой, что-то около 500 экз. То есть, практически самиздат. Зато часть тиража была напечатана на красном виниле. Красный - самый наркоманский цвет (на английском сленге “red” – значит “обдолбанный”). Да и вообще, оформлен альбом необычно богато. Это, конечно же - заслуга Марио Скифано, превратившего пластинку в объект поп-арт искусства.

По причине малого тиража и оформления от известного художника Скифано, в последующие десятилетия первый пресс альбома Le Stelle Di Mario Schifano станет настоящей коллекционной редкостью (особенно та часть тиража, что на красном виниле), а его цена взлетит до небес. Теперь, среди собирателей старого винила он считается, чуть ли не самой дорогой итальянской рок-пластинкой.



На обложке из серебристой фольги изображен красно-розовый коллаж, основной элемент которого - звезды. Каждая из 12 сторон конверта получила какое-нибудь оформление в 2 цвета (красно-розовый и белый). Где-то были отретушированные фотографии музыкантов и какой-то девушки и просто концертное фото, где-то был сам Марио Скифано, где-то снова были звезды, где-то - выходные данные пластинки.…

Список
Ну и естественно, раз альбом назывался “Dedicato A…” (Посвящается…), на отдельной странице – список тех, кому посвящена эта пластинка. Я не буду перечислять их всех, ибо он поистине огромен. Скажу только, что этот список включает в себя многих деятелей искусства и политики, как прошлого, так и современности (60-х годов). От И.С.Баха до Че Гевары!
Естественно, в числе “Великих” нашлось место и многочисленным скифановским друзьям. Некоторые из которых, также приняли участие в записи этого альбома и в живом шоу (помимо самих Le Stelle Di Mario Schifano).

Например, Этторе Росбок вспомнил молодость, “стряхнул пыль с фортепиано”, и подыграл группе в некоторых композициях.
Еще одним дополнительным пианистом и “специальным гостем” альбома стал Питер Хартман - приятель Скифано, пару лет назад перебравшийся из США в Италию.

Остальными участниками записи были:
Антонио Марио Семолини (Antonio Mario Semolini) – флейтист туринского симфонического оркестра.
Франческа Камерана (Francesca Camerana) – “фрикующая дворянка”, владевшая в Турине магазином хипповой одежды, исполнившая на альбоме партию вокала.
Пол Тэк (Paul Thek) – американский художник и скульптор, сыгравший на тамбурине, а еще ставший соавтором одной из песен с альбома - “Susan Song”.

Что же можно услышать на “Посвящении”?
Открывает альбом 17-минутная композиция, занимающая целую сторону пластинки. Обычно, психоделические группы, стараясь сохранить баланс между экспериментаторством и коммерцией, задвигали подобных “монстров” в конец альбомов. Дабы не шокировать раньше времени покупателей пластинок и дать им возможность постепенно въехать в происходящее.
Чаще всего о таком размещении настаивали продюсеры и фирмы звукозаписи, ну а музыканты, естественно, шли у них на поводу…
Здесь же произошло в точности наоборот. Чрезмерно увлеченные продюсеры Скифано и Росбок, сами настояли на том, чтобы альбом начинался с самой авангардной вещи Le Stelle Di Mario Schifano. Чтоб как обухом по голове!

1) Le Ultime Parole Di Brandimante, DallOrlando Furioso, Ospite Peter Hartman E Fine (Da Ascoltarsi Con TV Accesa, Senza Volume)” – та самая 17-минутная композиция. Ее название примерно переводится как: “Последние слова Брадаманта из Неистового Орландо, записанные при участии Питера Хартмана (для прослушивания перед телеэкраном, с выключенным звуком)”.

Книга
Все начинается с болтовни музыкантов и студийного персонала, так, будто это простая репетиция. Питер Хартман (которого отличает американский акцент) дает им какие-то указания. Ударник начинает хаотично долбить в барабаны. Это выглядит так, словно он впервые уселся за эту установку и теперь проверяет, как она звучит. Но тут же барабаны затихают, а на передний план выходит гитарист, неторопливо наигрывающий какую-то грустную фолкововую мелодию а-ля “Зеленые рукава”. Звучит женский голос – это Франческа Камерана и она обращается к классике итальянской литературы. Это рыцарская поэма “Неистовый Орландо” (или как ее еще переводят “Неистовый Роланд”), написанная Лудовико Ариосто в 16-м веке. Франческа исполняет роль одного из ее героев – рыцаря Брадаманта. Брандамант на самом деле - женщина, скрывающая свою тайну за непроницаемыми латами. Торжественным голосом Франческа поет от лица умирающего(ей) Брадаманта, обращаясь к своему убийце – графу Роланду (Орландо) с просьбой позаботится о ее даме сердца Флорделизе (какой же рыцарь без дамы сердца, даже если он – женщина?!):
Ах, Роланд, не забудь обо мне в своих молитвах,
Внятных Господу, и обереги мою Флорделизу…
(Перевод М.Л.Гаспаровой) 
По мере продолжения песни, на заднем плане все громче проступают диссонансные клавишные пассажи и барабанный бой. Раздается пронзительный вопль Франчески/Брадаманта, напоминающий крик какой-то дикой птицы. Она словно в ужасе от того, что музыканты, намереваются разрушить все построенное ей благозвучие. Можете считать ее крик предупреждением для тех, кто вознамерился дослушать эту продолжительную композицию до конца. Вас ждут суровые шумовые испытания!

Одна мелодия перекрывает другую, каждый инструмент играет что-то свое, зачастую идущее вразрез с остальными. Хаос, хаос!
Это настоящий звуковой коллапс в духе авангардных композиторов типа Джона Кейджа, призванный передать ужасы всех войн на Земле и войны во Вьетнаме в частности. Все то, что вам показывают по телевизору.
Возможно, поэтому в конце композиции звучит сэмпл с мелодией, которой в те годы завершалось вещание итальянского TV. Эфир окончен, можете перевернуть пластинку на другую сторону. Если за предыдущие 17 минут ваша рука ни разу не потянулась к проигрывателю, чтобы снять с пластинки иглу – вам, респект!
Ну а рекомендация прослушивать эту композицию перед включенным без звука телевизором, наверняка принадлежала Марио Скифано. Помните замечание Кресчентини о скифановской привычке смотреть телек именно так?

После столь массированной атаки на уши, вторая сторона пластинки, состоящая из 5 коротких композиций, слушается на одном дыхании. Это уже не лютый авангард, а 4 песенки и 1 инструментальная композиция, написанные в жанрах психоделии и гаражного рока.

2) “Molto Alto” (Так высоко) – мощный гаражно-роковый номер, напряженный и тревожный. Его главные достоинства, несомненно, ритмичный тамбурин (или это шейкер?), жужжащий перегруз и протяжные гитарный вой.

3) “Susan Song” (Песня Сьюзен) – спокойная и мечтательная вещица. Немного фолковая, с красивым сочетанием флейты и пищащего электрооргана, которые словно подражают пению птиц.
Пожалуй, единственная вещь, где Le Stelle Di Mario Schifano ДЕЙСТВИТЕЛЬНО похожи на The Velvet Underground. Что-то вроде спокойных номеров Ill Be Your Mirror и Sunday Morning с их первого альбома. А еще, вступление этой песни напомнило мне замедленную версию вступления Lemon Fog – из репертуара одноименной американской группы (Lemon Fog).

4) “E Dopo” (И так далее…) – немного дурашливая мелодия, с ритмом, меняющимся как бы невпопад. Подобные “типа детские” (или “типа балаганные”) песенки любили исполнять британские группы (вроде The Beatles, Pink Floyd, Tomorrow и прочих). А у Le Stelle Di Mario Schifano получилось чуть жестче, за что им нужно винить/благодарить своего гитариста.

5) “Intervallo” (Интервал) – рок-н-рольный инструментал, словно взятый из заставки какой-нибудь молодежной телепередачи тех лет. Человеческие голоса здесь тоже присутствуют, но они не поют, а о чем-то кричат, болтают и смеются. В общем, создают ощущение шумной вечеринки.

6) “Molto Lontano (A Colori)” – “Так далеко (цвета)”. Еще одна вещица, которая не обошлась без участия флейтиста Антонио Марио Семолини, который отлично вписался в старания Le Stelle Di Mario Schifano по созданию псевдо-индийской атмосферы. Этот медитативный психодел, словно предлагает его слушателю раствориться в звуке и цвете.
Как вы могли заметить, его название перекликается с первой композицией на этой стороне пластинки - “Molto Alto”, хотя они резко контрастируют в плане настроения и звучания.

Часть VI: “Шоу”.

Итак, генеральная репетиция в Риме прошла успешно, а работа над альбом “Dedicato A…” в Турине - завершена. Настал черед полномасштабных наступательных действий. Тому, ради чего все это затевалось: большому скифановскому шоу под названием “Grande Angolo, Sogni & Stelle” (Широкий угол, мечты и звезды). О двойственном значении словосочетания “grande angolo”, я уже говорил во второй части нашего повествования.

Сейчас мы дадим слово одному из участников скифановского шоу. Это американец Джерард Маланга, по совместительству – еще одно связующее звено между Le Stelle Di Mario Schifano и The Velvet Underground.

Пади ниц перед моей жено-броней, раб!
Джерард Маланга: “Весной 1967-го я гостил в Риме у моего хорошего приятеля и гостеприимного хозяина - Питера Хартмана, который открыл мне двери в мир современного итальянского искусства. Питер и я общались с множеством чудесных людей, но самым творческим из всех них, был Марио Скифано – ведущий деятель итальянского постмодернизма.

Знакомство с Марио порадовало меня, с самого начала. И, похоже, это чувство было взаимным. Марио - увлеченный, творческий и страстный человек. У него всегда полно идей, а его энтузиазм просто заразителен.

В сентябре 67-го состоялся мой второй визит в итальянскую столицу. На следующий день после прилета, я встретился с Питером, Марио, художником Франко Анджели и еще несколькими их приятелями. День выдался пасмурный и поэтому мы забежали в какое-то придорожное кафе, неподалеку от парка Вилла Боргезе. Сначала мы просто сидели и болтали, но потом стало ясно, что здесь зарождается самый настоящий творческий союз. Новые идеи сыпались как из ведра!

Одной из них стала организация андеграундного показа моих фильмов.
Но на пути ее реализации, внезапно, встало серьезное препятствие. Итальянская таможня конфисковали копию моего фильма “В поисках чудесного” (In Search Of The Miraculous), присланного мне из Нью-Йорка.

Мы приехали в аэропорт, и почти всю ночь просидели там, пытаясь уговорить упертого таможенного дежурного отдать нам пленки с фильмом. Ситуация была щекотливая… Возможно представитель закона попросту хотел, чтобы мы дали ему на лапу? Но мы не были в этом уверены на 100%, а проверять было слишком рискованно. Объяснить, что это не коммерческое кино, а андеграундный фильм, оказалось чертовски трудно. Вероятно, таможенник даже не подозревал, что такие вообще бывают! В конце концов, мы сумели убедить его, что это “образовательное” кино, и пообещали не демонстрировать его за деньги. Под утро, усталые, но довольные, мы покинули аэропорт с фильмом в руках.

Марио сделал плакат для кинопоказа: фото моего отца и меня в четырехлетнем возрасте на фоне статуи Свободы. Картинка была дана в негативе, а цвета - изменены. Получилось темно-синее изображение на белом фоне. Стильно и просто!

Вечер кинопоказа собрал всех представителей арт-богемы, которые тогда находились в Италии:
Журналист и писатель Альберто Моравиа и Дачия Мараини (владельцы театра Бельсиана), авторша всемирно известного “Острова Артура” - Эльза Моранте, американские звезды вестернов Джон Филлип Лоу и Ли Ван Клиф, который привел с собой свою белую овчарку, итальянская актриса Лаура Бетти, режиссер Пьер Паоло Пазолини, Кит Ричардс с Анитой Палленберг, немецкий композитор Ханс Вернен Хенце (наставник Питера Хартмана), австрийская поэтесса Ингеборг Бахман, Донателла Манганотти – первый переводчик “Голого завтрака” Берроуза на итальянский. Ну и, конечно же, Питер Хартман, помимо прочего, написавший саундтрек к моему фильму”.

Но, кинопоказ был только одной идеей, рожденной творческим союзом Хартмана, Скифано и Маланги. Джерард также снялся в скифановской короткометражке “Сувенир” (Souvenir), где изобразил обдолбанного туриста, выбирающего сувениры у собора святого Петра. Потом он и Питер Хартман участвуют в другой, куда более амбициозной затее Скифано.

Марио с проектором
Джерард Маланга: “Марио разработал концепцию мультимедийного проекта, подобного которому Италия еще никогда не видела. Это была серия мероприятий, призванных продемонстрировать, как изображение влияет на музыку, и наоборот. Он знал, что я работал с The Velvet Underground как хореограф на их живых выступлениях, и поэтому предложил мне поучаствовать и в его проекте.

Но лицемерно считать, что Марио просто пытался повторить успех Энди (Уорхола) с The Velvet Underground и их шоу. Как он мог это делать, если не видел его?! Марио никогда не бывал на концертах The Velvet Underground!

Марио привлек своего близкого друга – Этторе Росбока, кинопродюсера и пианиста, в качестве сопродюсера. Они нашли группу из четырех молодых и малоизвестных музыкантов и нарекли их Le Stelle Di Mario Schifano. А меня попросили разработать сценическое освещение и хореографию.

Piper Club в Риме
Официальная премьера шоу должна была состояться в начале декабря, в клубе Волынщик (Piper Club), который раньше назывался Жемчужина (Club Perla). Он находится в Турине, городе, где Le Stelle Di Mario Schifano писали свой альбом. До этого, правда, у нас еще было что-то вроде генеральной репетиции неполным составом, который прошел в римском театре Бельсиана. Тогда, по экстатичной реакции публики, мы поняли, что движемся в верном направлении.

Через пару недель после премьеры в Турине, мы дебютировали в Риме. Клуб, в котором мы должны были выступить, тоже назывался Волынщик. Шоу состоялось 28-го декабря 1967-го. Этому событию предшествовала большая шумиха. Город был поставлен на уши.

Шон Филлипс с ситаром
В дополнении к 4 музыкантам из группы, добавились: американский фолк-рокер Шон Филлипс, играющий на ситаре, Питер Хартман – на фортепьяно и флейте, Нил Филлипс, который недавно отбыл 2 года в греческой тюрьме за хранение наркотиков, сыграл на табле. Марио разработал слайды, которые проецировались на 4 больших экрана за сценой, чередуя их с кадрами про вьетнамских партизан, клипами Тома Микса (звезды вестернов начала 20-го века) и своим новым фильмом “Анна Карини, рассматриваемая бабочками в августе” (Anna Carini in agosto vista dalle farfalle). Анна Карини – это его тогдашняя девушка, а в фильме, зритель может увидеть ее как бы из фасеточных глаз насекомого.
Я пел во время исполнения своего дадаистского танца, а в моем реквизите было 2 пылающих факела”.

Этторе Росбок: “Шоу продолжалось до 5 часов утра. На следующий день после концерта, восторженный владелец клуба сообщил мне: "Представляете, на вас было продано больше билетов, чем на Procol Harum!"”.

Отчет о концерте от Альберто Моравиа, напечатанный в главном римском еженедельнике L’espresso, гласил: “Клуб словно захватил Вьетконг, а зрители как будто побывали на поле боевых действий!”.

Джандоменико Кресчентини: “Мы попали в газеты! А в журнале Vogue нас описали как "интеллектуальную вещь"”.

Джерард Маланга: “Марио достиг своей цели: захватывающая светомузыка добавила еще одно измерение его работам, а кинофильмы стали неотъемлемой частью светового шоу в целом. Его искусство обрело новую грань. Он передал всю экзальтированность своего времени, в лучшей мультимедийной феерии, какую Рим когда-либо видел!”

Часть VII: “Финал”.

Казалось бы, после того, как шоу “Grande Angolo, Sogni & Stelle” встряхнуло римскую публику, а имя группы замелькало в прессе, Le Stelle Di Mario Schifano следовало “ковать железо, не отходя от кассы”. Дать еще несколько таких шоу в столице, а может даже устроить гастроли по всей стране…
Но, Марио Скифано ничего из этого не было нужно. Он был доволен результатом, но всерьез превращаться из художника в музыкального продюсера не намеревался. Шоу затевалось не ради денег, а ради искусства. Чтобы раздвинуть горизонты. А теперь у него были другие планы и рок-группа в них не входила.

Как и Энди Уорхол с The Velvet Underground, Марио Скифано быстро “наигрался” с рок-группой. Теперь он попросту забил на нее, правда, милостиво оставив им свое “звездное” имя. У Этторе Росбока тоже нашлись дела поважнее. Один только Франко Андреолли, ранее помогавший с деньгами на запись “Dedicato A…”, не отвернулся от группы, став их новым продюсером.

Но, в отличие от The Velvet Underground, развивших свой успех после разрыва с Уорхолом, Le Stelle Di Mario Schifano это не удалось. Ведь визуальная составляющая от Скифано и его знаменитое имя, были как минимум половиной популярности их живых выступлений. Воспроизвести все шоу самостоятельно они не могли ни финансово, ни технически.
Музыканты прекрасно понимали, что далеко не уедут на своем неформатном репертуаре. Ведь они были в “отсталой” Италии, а не в “продвинутых” США.
Le Stelle Di Mario Schifano решили пойти по пути меньшего сопротивления. Они переключаются на исполнение преимущественно блюзовых стандартов (столь любимых их гитаристом Урбано Орланди), нежели своего материала.

Вспоминает Джандоменико Кресчентини: “Поначалу о нас еще писали в прессе, но стоило нам вернуться в Милан, чтобы играть там, в кафе Санта-Текла, о нас быстро забыли. Мы продержались недолго, год или даже меньше. Первым ушел Нелло Марини, у которого не было своего инструмента, и из-за этого часть его гонорара от каждого выступления уходила на аренду электрооргана”.

Но, незадолго до ухода Марини, группой была предпринята последняя серьезная попытка выехать на оригинальном материале. В Милане они заключают контракт на выпуск сингла с крупной международной фирмой звукозаписи CBS Records.
Их сингл вышел 6 мая 1968-го года и содержал 2 песни, написанные Урбано Орланди и Нелло Марини. Они назывались E Il Mondo Va (А жизнь проходит) и Su Una Strada (На пути).

Желающих услышать здесь что-то в духе того, что было на альбоме “Dedicato A…”, ждет разочарование. Если Марио Скифано и Этторе Росбок все время подстрекали музыкантов сыграть что-нибудь поавангардней, на CBS Records от них хотели обратного. И Le Stelle Di Mario Schifano пошли на поводу у лейбла. Они обрели приятную (кому приятную, а кому – не очень) прилизанность и мелодичность, вообще, свойственную всей итальянской рок-музыке. Также, в их песнях появились элементы итало-прога, стиля, зарождающегося тогда в стране. Ну и немного джаза.
В общем, Le Stelle Di Mario Schifano пожертвовали львиной долей своей индивидуальности ради возможности выпустить сингл. К их огромному разочарованию, громкого успеха не последовало. Сингл провалился в продажах.

После провала сингла, клавишник и певец Нелло Марини, решает покинуть коллектив, чтобы начать карьеру как сольный артист CBS Records.
Все в том же 68-м году он выпускает сингл с песнями “L’amore E Il Mio Mestiere” (Мое призвание - любовь) и “Il Mio Amore Per Te” (Моя любовь к тебе). Обе песни были довольно попсовые (что итак понятно по “любвеобильным” названиям). Вероятно, поэтому сольный сингл Нелло Марини продавался гораздо лучше сингла Le Stelle Di Mario Schifano.

Что касается остальных – провал сингла и уход Марини, окончательно деморализовал группу. Поэтому, вскоре после этих событий, она прекратила свое существование. Ну, вот и все…

Басист Джандоменико Кресчентини забил на профессиональную сцену, вернулся в родную Венецию и стал уличным музыкантом.
Нелло Марини некоторое время повыступал сольно, а к началу 70-х стал вокалистом группы Venetian Power  (также артистов CBS Records). Venetian Power играли итало-прог и выпустили свой единственный альбом в 1971-м году.
О дальнейшей карьере гитариста Урбано Орланди и барабанщика Серджио Серра, мне ничего не известно.
Конец.

Треклист альбома такой:

Le Ultime Parole Di Brandimante, Dall'Orlando Furioso, Ospite Peter Hartman E Fine (Da Ascoltarsi Con TV Accesa, Senza Volume) (N.Marini-U.Orlandi-G.Crescentini-S.Cerra)
Molto Alto (N.Marini-U.Orlandi-G.Crescentini-S.Cerra)
Susan Song (P.Thek-N.Marini-U.Orlandi-G.Crescentini-S.Cerra)
E Dopo (N.Marini-U.Orlandi-G.Crescentini-S.Cerra)
Intervallo (N.Marini-U.Orlandi-G.Crescentini-S.Cerra)
Molto Lontano (A Colori) (N.Marini-U.Orlandi-G.Crescentini-S.Cerra)

среда, 7 октября 2015 г.

Безальбомные герои - The Free


Британская хард-роковая группа Free, наверняка, известна многим. Ну а нашими сегодняшними героями станут другие Free, точнее The Free - группа американская, и записавшая всего один сингл. Кстати, в 60-е года, была как минимум еще одна команда “бессребреников”, называвшаяся также, но базировавшаяся в Нидерландах…

Гилберту надо туда
Об американских The Free сведений мало. Они были из города Детройт (штат Мичиган). Скорее всего, в группе играло 5 человек (вокалист, два гитариста, басист и ударник). Состав группы, наверняка, за всю недолгую карьеру The Free, неоднократно менялся. Впрочем, как это и водится у молодых и не сильно профессиональных коллективов… Достоверно известны имена только двух членов The Free. Это вокалист Дэйв Гилберт (Dave Gilbert) и гитарист Джо Меммер (Joe Memmer).

Для начала, музыканты группы, на свои деньги записали две песни: “(Day Of) Decision For Lost Soul Blue” и “What Makes You”. Записи прошли в 1968-м году на детройтской Tara Sherma Studio. Потом The Free стали усиленно искать способ их выпустить. Естественно для этого им требовался продюсер и контракт с каким-нибудь лейблом. Ничего из этого у группы пока еще не было.

В результате своих поисков, через каких-то своих знакомых, они выходят на продюсера Карла Циско (Carl Cisco), работавшего в основном с соул-исполнителями. Хотя The Free играли вовсе не соул (если только “lost soul blue”), Карл все же соглашается стать их продюсером.

Группа получает контракт, и ближе к концу 1968-го года на местном лейбле Marquee Records, выходит их сорокапятка Decision For Lost Soul Blue/What Makes You.
Тут, правда, музыкантов ждало небольшое разочарование. Лейбл счел трехминутную Decision For Lost Soul Blue слишком длинной, и поэтому сократил ее примерно на минуту. Но может быть такой шаг был и оправданным. По выходу, сингл стал неплохо продаваться, а “Decision For Lost Soul Blue” получила ротацию на региональных радиостанциях CKLW и WKNR.

Так что, выход сингла The Free можно считать успехом!

Оно и неудивительно, “(Day Of) Decision For Lost Soul Blue”звучит отлично. Сразу стоит отметить гитарную работу обоих гитаристов The Free (из которых был, как вы помните Джо Меммер). Они и вплетают в свои партии элементы восточной музыки, и поддерживают драйв, и демонстрируют свое умение выдавать соло-запилы, и используют wah-wah педаль. В общем, очень гитарная вещь! Ну и еще Дэйв Гилберт поет действительно круто. Где надо - высоко, а кое-где прибавляет хрипотцы, а то и срывается на крик.
Благодаря вокальной манере Дэйва и таким насыщенным гитарным партиям, эту вещь можно отнести не только к психоделии, но и к такому новому стилю (в 68-м году), как хард-рок.
Авторами этой песни числятся Дэйв Гилберт и Джо Меммер. Но имя Гилберта, на этикетке сингла, почему-то напечатали не как “Dave”, а как “Dav”. Скорее всего, это просто был косяк лейбла.

Ну и пара слов о бисайде. Он, на фоне “(Day Of) Decision For Lost Soul Blue”, звучит не так круто. В “What Makes You” – с драйвом тоже все в порядке, но очевидно, что при ее записи музыканты не особо парились. Изощренных гитарных соло и психоделических саунд-эффектов тут нет. Просто хорошая рок-песенка. В духе гаражного рока, бывшего популярным двумя годами ранее (в 1966-м). Если бы не узнаваемый вокал Гилберта, можно даже было подумать, что “What Makes You” и “(Day Of) Decision For Lost Soul Blue записали две совершенно разные группы.
Авторство этого трека принадлежит одному Джо Меммеру.

Интересный факт: на момент записи сингла, вокалисту The Free Дэйву Гилберту, было всего 17 лет.
Так-то!

Поскольку сингл The Free хорошо продавался, в следующем году музыканты решили перевыпустить его на другом, более крупном лейбле – Atco Records.
Этот релиз состоялся в мае 1969-го и был примечателен тем, что хит-группы - “(Day Of) Decision For Lost Soul Blue, наконец, вышел в трехминутной “необрезанной” версии. Каким и был запланирован изначально!

Внезапно, все в том же 1969-м Дэйв Гилберт покидает группу. Дела у The Free шли неплохо, но внезапно Дэйву поступает приглашение петь в The Amboy Dukes. Эта группа тогда была одним из ведущих детройтских рок-коллективов. Так что не будем осуждать Дэйва за решение покинуть The Free, ради места в ней.
С уходом Гилберта The Free распадаются.

Вопреки своим ожиданиям, в The Amboy Dukes Дэйв Гилберт сумел продержаться недолго. Он даст с группой несколько концертов, но потом будет вынужден покинуть коллектив. Произошло это потому, что юный Дэйв не сошелся характером с Тедом Ньюджентом – лидером The Amboy Dukes. С Ньюджентом вообще, было трудно сойтись характером, он славился крутым нравом и диктаторскими наклонностями, которые успешно проявлял в отношении музыкантов своей группы. Так что, до записей совместных записей у Дейва с Тедом дело не дошло.

Обломавшись с The Amboy Dukes, в начале 70-х Гилберт решает возобновить сотрудничество со своим старым коллегой по The Free – Джо Меммиром. Меммир, после распада The Free, собрал себе новый коллектив под названием Shadow (возможно там играли еще какие-то из экс-участников The Free). Так вот, Дэйв Гилберт решает присоединиться к ним.

С Shadow он запишет и выпустит один сингл в 1972-м году. В угоду духу времени, эта группа Меммера-Гилберта играла уже не психоделию, а чистой воды хард-рок.

И в тот же год, история повторяется! Дэйва опять приглашают играть в более раскрученный коллектив, и он соглашается. Какой непостоянный юноша, однако, был этот Дэйв Гилберт! Хотя, мог себе это позволить: был нарасхват, потому что круто пел, да и по внешним данным был прирожденным фронтменом.


Новой группой Дэйва стали Rockets. Они были важными представителями детройтской хард-рок сцены. С Дэйвом они запишут несколько альбомов, а их кавер на песню “Oh Well”, британской блюз-роковой группы Fleetwood Mac, станет региональным хитом в 1979-м.

Карьера Джо Меммера после распада Shadow (последовавшего за уходом Гилберта) будет не столь блистательна. Больше никаких известных собственных проектов он не замутил. Но музыку не забросил, перебрался из Детройта в Нью-Йорк, и стал концертным гитаристом в составах разных рок-исполнителей.