The Velvet Underground & Nico (1967)

Ну, вот приползла и первая статейка про “не китов”. И, конечно же, это будут достойные продолжатели традиций групп The Deep (в первую очередь) и Blues Magoos (уже в меньшей степени), нью-йоркцы The Velvet Underground!

Монотонная работа барабанов, стенания “насилуемой” электро-скрипки, четкие гитарные рифы и репертуар, разнящийся от простеньких рок-н-роллов и “светлых” утренних баллад (вроде “Sunday Morning”), до заумного нойз-авангарда, вот так можно описать ранних VU!

Джон Кейл и Лу Рид

Предыстория коллектива началась, когда лидер группы Лу Рид (Lou Reed) (нелестно названный в одной из песен Умки, “жид, пидарас и поэт”), певший и игравший на гитаре ранее во всяких рок-группах разной степени известности, решает собрать новый бэнд. Из предыдущих проектов Лу, особого внимание заслуживают The Primitives (не те, которые более-менее современные, само собой), даже записавших несколько песен. Для этой цели он кооперируется с мультиинструменталистом и знатоком авангардной музыки Джоном Кейлом (John Cale). Сам Кейл, перебравшийся в Америку из Великобритании в начале шестидесятых, и единственный из группы, имевший музыкальное образование, стал второй движущей силой на раннем этапе развития коллектива. Меняя составы музыкантов и названия, их совместное творчество существует в течение пары лет, пока окончательно не мутирует в то, что потом будет названо, начитавшимся писателей-садомазохистов, Лу Ридом, The Velvet Underground (Бархатное подземелье).

К уже существующему костяку Рид-Кейл, присоединились знакомые Джона, гитарист Стерлинг Моррисон (Sterling Morrison) и барабанщик Ангус МакЛайз (Angus MacLise) и группа начинает свою активную деятельность по клубам и барам Нью-Йорка (как их еще там с их музыкой терпели?!), вызывая недоумение, неподготовленных слушателей. Видимо, расчет владельцев подобных заведений был на то, что слушатели, вымораживаемые звуком коллектива, будут налегать на выпивку, пытаясь хоть градусом, скрасить “ну очень плохую музыку”. Вельветы, перебивались редкими гонорарами, а зачастую вообще, играли за еду. Лу и Джон, вообще, были вынуждены подзарабатывать на жизнь тем, что регулярно сдавали кровь и позировали для фотографов всяких желтых газет, изображая всяких маньяков и извращенцев. Так, например, в одной из этих газетенок, фотография Лу Рида была подписана как: “сексуальный маньяк и убийца из Канзаса, лишивший жизни 14 детей и записавший их предсмертные крики, чтобы прослушивать их и дрочить у себя в хлеву”. Не менее животрепещущая история была под фото Джона: “извращенец, убивший своего любовника, за то, что тот собирался жениться на его сестре, не желая, чтобы она вышла замуж за педика”. Вот такая вот веселая жизнь.

Не смотря на весь этот трэш, не прошло и полгода, как Ангус МакЛайз свалил из группы, мотивируя это тем, что ребята “продались” и “ударились в коммерцию”. А скорее всего, истинной причиной ухода, послужило нежелание мириться со скверным характером Лу Рида, его возрастающими амбициями и закидонами. Группа заменяет его на Морин “Мо” Такер (Maureen Tucker). Ее брат, Джим Такер (Jim Tucker) был другом группы, в частности, у него ребята одалживали комбари (гитарные усилители), пока не обзавелись своими. Так, и без того необычный коллектив, получил еще одну фишку, в лице девушки-барабанщицы.

Энди Уорхол в 66-м

Ближе к концу 1965 года, в истории коллектива произошел поворотный момент. На одном из нью-йоркских выступлений, проходившем в кафе Bizarre, группа, через свою знакомую киношницу Барбару Рубин (Barbara Rubin) была представлена некому худощавому, педиковатого вида, типу, с волосами, выкрашенными в серебристый цвет. Этот человек, был ни кто иной, как сам Энди Уорхол (Andy Warhol) - успешный дизайнер, режиссер, светский лев, кутила, известнейший представитель поп-арта в искусстве и просто, культовая для всех хипстеров, личность. Уорхол, впечатленный коллективом (но вряд ли, ставший сильно вникать в его музыку), предложил группе совместную работу. Ему требовался рок-бэнд, для записи, а порой и исполнения музыки к своим авангардным кинокартинам. Так, группа обзавелась именитым продюсером, а Уорхол “домашним” коллективом для своих, регулярно устраиваемых, инсталляций, перформансов и хэппенингов. Вельветы гармонично вписались в около-уорхоловскую тусовку под названием “Фабрика” (The Factory), базировавшуюся в его студии и состоявшую из художников, актеров, танцоров, гомосексуалистов, трансвеститов, наркоманов, и прочих эксцентричных фриков.

Нико

Через никоторое время у Энди появился еще один (а точнее, одна) протеже, немецкая актриса по прозвищу Нико (Nico), не так давно приехавшая в Америку из Европы. Нико (настоящее имя Криста Пэффген), помимо обладания внешней “суровой нордической красотой”, имела шикарный, ни на что не похожий голос, да и еще и разговаривала на английском с явным немецким акцентом. Возможно, это как-то связано с тем, что Нико была глуха на одно ухо, пение ее отличалось некоторой монотонностью, что в сочетании с низким голосом производило немного жутковатое впечатление. Звучало так, словно валькирия, оплакивает погибших в бою воинов. Как-то так…

В Европе (а если точнее, в Великобритании) еще в 1965-м году у Нико выходила одна пластинка сорокапятка “I’m Not Sayin’”/”The Last Mile”. Но это был всего лишь разовый музыкальный акт, чтобы говорить о какой-то “серьезной” карьере певицы Нико. Теперь же, ей предоставился шанс это исправить.

Практичный Уорхол, решил совместить сразу два своих новых увлечения (VU & Nico) в одно. Группа была, в принципе, не против, даже эгоистичный Лу Рид, поначалу отнесся с энтузиазмом к идее сотрудничать с Нико. Убив, таким образом, двух зайцев, Энди уже начал мутить свое новое грандиозное шоу, которое должно будет колесить по стране, где Вельветам бы, досталась ведущая роль.

Но для начала, их ждало еще несколько концертов в родном Нью-Йорке. Особенно примечательным стало выступление в отеле Delmonico, по случаю ежегодного банкета нью-йоркского общества клинической психиатрии, в январе 1966. В зале собрались не менее трех сотен психиатров, многие с женами и детьми, на экране показывались авангардные картины Уорхола, а на сцене, под все это дело, играли Вельветы, пела Нико, и танцевали с хлыстами, танцоры-садомазохисты. Тем временем, несколько фриков с “Фабрики”, во главе с уже упомянутой Барбарой Рубин, ходили между столиками с микрофоном и камерами, и под видом репортеров терроризировали и без того охреневающих психиатров вопросами, типа: “А у вашего мужа достаточно большой пенис?”, “Ну и как вам ее вагина? А вы ее часто лижете?”, “А чего это вы так засмущались?! Вы же психиатры, вам не положено смущаться!”. Публика была в шоке, а Уорхол - доволен, тем более что следующий день в Times появилась заметка, под названием: “Шоковая терапия для психиатров” и о группе заговорили.

Настало время для основного действа, коим стало уорхоловское шоу “Взрывная Пластиковая Неизбежность” (The Exploding Plastic Inevitable). В марте вся компания, с фильмами, стробоскопами и танцорами, приехала с ним в Энн-Арбор, где в Университете Мичигана и состоялся первый хэппенинг. Вслед за ним последовали выступления в Чикаго, Детройте и других городах.
 

Работу над дебютным альбомом группа начала еще в апреле 1966-го в Scepter Studio в Нью-Йорке. Продюсером (а точнее, не продюсером, а просто, дав 3000$ на оплату студии и предоставив группе полную свободу действий) выступил все тот же Энди Уорхол. Запись продолжалась три дня (плюс, еще один день на сведение). Были записаны основные треки с участием Нико. Уже тогда, в студии, начали возникать первые разногласия. Лу Рид, привык к более прямолинейно-роковому звучанию, без выебонов, а Кейла все тянуло в авангард. Нико хотела петь все песни, но Рид согласился “передать микрофон” только в трех (и по моему зря, ибо у Нико интересный голос, а Лу Рид – певец, не ахти). Потом Вельветы перебралась в голливудскую Sunset-Highland Studio, где за один день дозаписали еще две песни “Heroin” и “Venus In Furs”.

Тут начались трудности с поиском лейбла. Группа, с уже готовым альбомом на руках, обивала пороги фирм грамзаписи, но поначалу никто не хотел браться выпускать пластинку, разумно предполагая, что такой необычный музыкальный материал, со столь провокационными текстами, не сможет иметь коммерческого успеха. В конце концов, при помощи Фрэнка Заппы, к ноябрю 1966-го, группа нашла приют под крылом Verve Records, специализировавшемся изначально в основном на джазовой музыке. Вельветы, даже согласились пойти на компромисс с лейблом, позволив звукорежиссерам фирмы, “пригладить” звучание песен, делая их более доступным для прослушивания, настолько они уже отчаялись выпустить альбом.

В июле вышел первый полноценный (до этого, группа уже пыталась выпустить свои записи, которые скорее, представляли собой эксперименты Джона Кейла со звуком, чем песни) сингл “All Tomorrow’s Parties” с “I’ll Be Your Mirror” на обратной стороне.

В преддверии выхода альбома планировалось выпустить еще один сингл. Группа, с предоставленным лейблом, “исполняющим обязанности продюсера” Томом Вилсоном (Tom Wilson) направилась в нью-йоркскую Mayfair Studio, где была записана новая песня Лу Рида “Sunday Morning”, при участии все той же Нико, на бэк-вокале. Сингл (с бисайдом “Femme Fatale”) вышел в декабре 1966-го и занял 103 место в чарте Cashbox.

Почти сразу после этого, вышла “фантомная” запись The Velvet Underground на гибкой пластинке, прилагавшейся к 3-му номеру нью-йоркского журнала Aspen (Осина). Молодую группу пропихнул туда, естественно их покровитель/продюсер Энди Уорхолл, занимавшийся оформлением этого номера журнала.

Сама композиция “Loop” (Цикл) на самом деле была записана не всем коллективом, а одним лишь Джоном Кейлом, “балующимся” с электрогитарой, фидбэком и эхо-эффектом. Получился этакий дрон/нойз родом из 60-х годов!

Трек с гибкого диска длился 15 минут, но непосредственно кейловская запись была где-то на минут 6 с лишним, а потом просто несколько раз повторялась последняя бороздка пластинки (специально сделанная “без спуска”), за счет чего и “докручивались” недостающие минут 8.

На другой стороне (кстати - заглавной) этой гибкой пластинки располагался трек американо-индийского фолк-гитариста Питера Уокера (с его дебютного альбома). Ну, это так, к сведению… Но, об этом релизе VU, обычно, редко кто вспоминает.

Сам, полноценный альбом вышел только в марте 1967 года на Verve Records (V6-5008). Надо сказать, для такого солидного и “цивильного” лейбла, как Verve – это был смелый шаг. Ребята не сильно напоминали ни причесанных поп-пуделей, царивших в хит-парадах, ни патлатых менестрелей “детей цветов”. Даже, более того, и тех и других, участники группы, просто-напросто, ненавидели и презирали. А чего только стоил текстовый материал, написанный Лу Ридом! В песнях группы, цинично и без прикрас, поется о таких простых радостях современной жизни, как наркотики, секс с несовершеннолетними, пустота “всех этих ваших” вечеринок, воспевается смерть и насилие, и прочая бездуховность. Вот такой вот кусочек темной девиантной действительности в мире прилизанного и пестрого шоу-бизнеса. Альбом был тяжелым для слушателя, как в плане музыки, так и текстов. И не смотря офигенное оформление (с наклейкой в виде перезрелого банана в кожуре, которую можно было оторвать и обнаружить под ней уже сам банан, без кожуры) и подпись именитого Энди Уорхола на обложке, пластинка не пользовалась популярностью и не поднялась выше 171 позиции в чартах Billboard.

Оборот первопресса LP

Вскоре после выхода альбома, у группы начались небольшие проблемы с законом. Что удивительно, вовсе не из-за их провокационного творчества! На обороте конверта их лонгплея была помещена фотография группы с одного из выступлений на “Пластиковой Неизбежности”. Группа там играет, а на задний фон проецируется слайд с изображением лица Лу Рида, а чуть выше (человек, расположенный верх ногами) – Эрик Эмерсон (Eric Emerson). Эмерсон – малоизвестный актер, фрик и один из участников “фабричной тусовки”, крутившейся вокруг Уорхола. Впоследствии, кстати, еще и панк-рокер. Казалось бы, такому человеку должно было льстит помещение его фотографии на рок-пластинку. Но, нет! Эрик был возмущен и пригрозил группе и их лейблу судом, за такое своевольное использование его фотографии. Поэтому Verve Records пришлось спешно отзывать нераспроданную часть тиража назад, заменяя старый конверт с фотографией Эмерсона, на аналогичный, где его лицо будет заретушировано. Что возможно, послужило дополнительным фактором формирования “прижизненного неуспеха” (точнее – успеха, но скромного) пластинки “The Velvet Underground & Nico”.

P.S. еще незадолго до официального выхода альбома, Нико отделилась от коллектива и ушла в “сольное плавание”, которое проходило, правда, тоже, не без помощи Вельветов. В октябре 1967-го выйдет ее альбом, названный в честь уорхоловского фильма “Девушки из Челси” (Chelsea Girls), про жизнь в известном битниковском отеле Челси, в котором самой Нико довелось сниматься (по иронии судьбы, вышеупомянутый Эмерсон там тоже снимался).
Ну а в записи пластинки принимали участие и Джон Кейл, и Лу Рид, и Стерлинг Моррисон. Что касается непостоянного Уорхола, то, группа, по всей видимости, ему просто надоела, и он наверняка нашел себе какое-нибудь другое занятие…

К дальнейшему творчеству как Нико, так и этой группы, мы вернемся позднее, а пока, следуем далее…

Треклист альбома такой:

Sunday Morning (L.Reed-J.Cale)

I'm Waiting For The Man (L.Reed)

Femme Fatale (L.Reed)

Venus In Furs (L.Reed)

Run Run Run (L.Reed)

All Tomorrow's Parties (L.Reed)

Heroin (L.Reed)

There She Goes Again (L.Reed)

I'll Be Your Mirror (L.Reed)

The Black Angel's Death Song (L.Reed-J.Cale)

European Son (L.Reed-J.Cale-S.Morrison-M.Tucker)