The Open Mind (1969)

В коем веке, новая статейка. На этот раз будем обозревать карьеру и творчество британской психоделической группы The Open Mind:

Данный коллектив образовалась в Патни (район на юго-западе Лондона) в начале шестидесятых. Первое время они носили название The Apaches и играли каверы на известные песни своего времени. Собрали бэнд четыре приятеля, познакомившиеся еще в школьные годы. Это были: Рей Най (Ray Nye) – вокал и гитара, Майк Бранкаччо (Mike Brancaccio) – лидер-гитара, Тим дю Фее (Tim du Feu) – бас-гитара и Филипп Фокс (Philip Fox) – ударные.

Терри, Майк, Тим и Филипп

Когда в 1965-м, Рей Най покидает команду, на его место приходит другой их школьный приятель – талантливый гитарист Терри Шиндлер (Terry Schindler). С приходом Терри репертуар и стиль группы сдвигается в сторону блюза.

Видимо, решая начать свою карьеру с чистого листа и в новом стиле, они переименовываются в The Drag Set (название придумал Тим дю Фее, отразив в нем свою любовь к автомобилям и дрэг-рейсингу, в частности). Также, члены команды проделывают некоторые махинации со своими именами (фамилиями). Так, Терри Шиндлер берет девичью фамилию своей матери Мартин (Martin), а Майк Бранкаччо сокращает свою длиннющую фамилию до Бран (Bran).

Тут и правда начинается новый этап в жизни коллектива. К 1966-му году они уже имеют репутацию в блюз-роковых кругах, регулярно выступая в клубах Понтиак (The Pontiac), Бэг О’Нэйлс (The Bag O’Nails), Спикизи (The Speakeasy), Блэйзес (Blaises) и Революция (The Revolution).

Вспоминает Тим дю Фее: “Это были времена так называемого блюзового бума, и куча людей была повернута на этой теме. The Who, Джон Мейолл, The Action (которые были особенно хороши), Fleetwood Mac и многие другие. Питер Грин, вообще, жил через пару улиц от меня и мы часто тусили вместе”.

Также, в основном усилиями Майка (теперь уже) Брана и Терри (теперь уже) Мартина, у коллектива, к арсеналу из блюзовых стандартов, добавляются еще и несколько собственных творений.

К началу 67-го The Drag Set обзаводятся менеджерством в лице Эллиота Коэна (Elliot Cohen) и Эллиса Элиаса (Ellis Elias). Они организовывают группе, сессию звукозаписи и знакомят их с именитым продюсером Джо Миком (Joe Meek). Джо с энтузиазмом взялся за группу и уже в январе музыканты оказались на его Holloway Road Studio. Было произведено несколько записей, две из которых планировалось выпустить на промо-сингле. Однако 2-го февраля происходит трагическое событие. Джо Мик, не отличавшийся, по всей видимости, психическим здоровьем (и бывший ко всему прочему гомосексуалистом), в результате ссоры застрелил свою домовладелицу, угрожавшую его выселить, а потом из того же оружия, покончил жизнь самоубийством.

Рекламная агитка сингла

Выход сингла пришлось продюсировать Лионелу Сегалу (Lionel Segal). Итак, сорокапятка с песнями группы “Day And Night”/“Get Out Of My Way” все же была выпущена на небольшом лейбле Go Records (что был подразделом куда более крупного коламбиевского CBS Records) в марте 1967-го. Сингл получил благожелательные отзывы в музыкальной прессе, однако высоких продаж не наблюдалось и мест в чартах он не занял.

А дальше происходит совсем необычное: группой заинтересовался известный боксерский промоутер Бенни Хантмэн (Benny Huntman), решивший попробовать свои силы в музыкальном бизнесе. Завалившись в сопровождении пары громил, к менеджерам группы Эллиоту Коэну и Эллису Элиасу, он поставил их в известность, что: “либо они пиздуют в известном направлении, а делами группы теперь занимается он, либо… (ну вы понимаете?!)”. Так, музыканты The Drag Set оказались “под крышей” Бенни Хантмэна и его подельников/“коллег по бизнесу” известных (печально) мафиози Братьев Ричардсонов. Номинально, группа числилась под управлением сына Хантмэна – Роджера, который фактически ничего не делал, а просто состригал свой (не маленький надо полагать) процент с их выступлений. Музыканты вспоминают его как: “редкостного мудака”… Такие дела.

Постер группы

Однако, помимо этих дел, оставалось еще и творческое составляющее деятельности коллектива, которое шло на ура (должно же у них в жизни было быть хоть что-то хорошее!). Новые песни – активно сочинялись, а в плане звука наметился существенный сдвиг в сторону психоделии. Дабы отразить это, было принято решение сменить название на более подходящее к новому стилю (да и просто, крутое название) - The Open Mind. Саунд у группы стал очень гитарный, тягучий, прямо нечто средне между Cream (с одной стороны) и Black Sabbath, на мой взгляд.

“Музыка была нашим главным увлечением! Мы хотели стать успешными и знаменитыми и для достижения этих целей готовы были много работать. Но для успеха - нужно быть оригинальными! Поначалу мы играли много каверов на блюзовые вещи и хиты лейбла Motown, но очень скоро поняли, что этого не достаточно. Мы были молоды, полны энергий и амбиций, так что слова “устать от музыки” не могло быть в нашем лексиконе. Мы репетировали почти каждый день, а если по каким-то причинам не могли собраться все вместе – репетировали парами или поодиночке. Многие блюзовые команды тогда начали двигаться в сторону психоделии и мы не исключение. Это новое веяние – было как глоток свежего воздуха! Я придумал название The Open Mind, чтобы отразить наш подход к жизни. Мы в то время одевались в кожу (что вообще-то было необычно для тех лет). Я работал графическим дизайнером, так что у меня было понимание того, какую роль играет внешний вид группы и каким он должен быть. Мы привнесли в наш образ нечто космическое. Забавно было видеть, как многие люди несколько лет спустя (например, Iron Maiden), стали одеваться в подобном стиле!” - говорит  Тим.

“Раскрытое сознание” обзаводятся кучкой преданных поклонников, начинают выступать в таких хипповых местах свингующего Лондона, как клубы ЮФО (UFO Club), Марки (The Marquee) и Электрический Сад (The Electric Garden, вскоре переименованный в Middle Earth). В Электрическом Саду, музыкантам довелось открывать выступление флагманов британского андеграунда – Pink Floyd, в Марках – разделить сцену с гастролирующими американскими психоделистами The Electric Prunes, а в Establishment Club, находящемся в Сохо – поиграть и скорешиться с The Jimi Hendrix Experience и Soft Machine.

“Мы были в приятельских отношениях с Джоном Андерсоном, который тогда играл в группе The Syn. Когда The Syn распались, он даже хотел перейти к нам в качестве вокалиста (чтобы Терри мог полностью переключился на гитару, но естественно тот, не желавший делиться местом у микрофонной стойки – отказал ему). Так что, можно сказать, мы спасли его от прозябания с такими лузерами как мы, что позволило ему в дальнейшем, добиться международного успеха со своей новой группой Yes!” – смеется Тим.

Но, конечно, не все и вся встречали творчество группы одинаково тепло:

“Мы играли в одном из модных клубов того времени (имеется в виду Бэг О’Нэйлс). И тут один из наших друзей (его звали Питер) спросил, хотим ли мы встретиться с Полом МакКартни?! Вы представляете, Пол был в зале?! Мы с воодушевлением отыграли концерт и после выступления подсели к нему за столик. "Что ты думаешь о шоу?" - спросил его Питер, разливая по бокалам шампанское. "Редкостная хуйня!" – пробурчал Пол и продолжил пить. Может он в тот день был не в духе? Но мы были раздавлены! Но вообще, если честно, наше световое шоу, в тот день, чуть не обернулось полным крахом. У нас были фейерверки, которые мы запускали во время исполнения “Horses And Chariots”. Так вот, тем вечером я подошел к краю сцены слишком близко и один из них угодил мне прямо в рожу, спалив половину уса и одну бровь. Ну и видок же у меня был! И это притом, что на следующий день у нас был запланирован фотосет!” – вспоминает Тим.

Такая причастность членов коллектива к андеграундной тусовке, не могла не сказаться на их “гастрономических пристрастиях”.

“Но мы никогда особо не торчали… Конечно могли заправиться спидами, выкурить косяк - другой, или закинуться кислотой – но не более чем все, кто был в нашем окружении. У нас никогда не было столько свободного времени, чтобы беззаботно кайфовать. В первую очередь мы были профессиональными музыкантами и никогда не забывали об этом! Это была наша работа, и мы, черт возьми, играли везде, где только могли, и так часто, как только могли!

Помниться, однажды мы должны были поехать из Лондона в Лутон, чтобы выступить там, потом в Бирмингеме, а затем – снова в Лондоне. У Хантмэна была политика, взвалить на группу столько работы, сколько это вообще возможно. Прибываем мы, значит, один раз в какой-то клубешник, выходим на сцену, по звукам слышим: ого, да зал просто переполнен! Тут занавес поднимается, и мы не можем найти среди зрителей ни одного белого лица! Короче, трудно представить аудиторию нам более не подходящую, и весь клуб набит какими-то агрессивно настроенными темнокожими фанатами стиля ска. Пришлось на ходу импровизировать. Не думаю, что это было то, чего им больше всего на свете хотелось услышать, но вроде прокатило и нас хотя бы - не отколошматили” – жалуется Тим.

Тем временем, Билли Хантмэн организовал группе контракт с солидным лейблом Philips Records и подыскал ей в качестве продюсера, ветерана музыкальной индустрии - Джонни Франца (Johnny Franz). Весной 1969-го группа отправилась в студию лейбла и приступила к работе над созданием альбома.

Тим: “Время для записи, конечно, было выбрано не самое удачное. С самого начала нас преследовали какие-то незаурядицы. Дело в том, что незадолго до начала работы над альбомом, Терри свалился с лестницы у себя дома и повредил лодыжку, поэтому играть на гитаре и записываться он был вынужден сидя и преодолевая боль. А по пути к студии, машина Филиппа сломалась и он, лишь чудом успел к началу сессии, избежав позора быть замененным сессионным барабанщиком. Сами сессии же проходили, очень нерегулярно. То час - тогда, то час - тогда. Все записывалось какими-то короткими урывками в течение довольно долгого времени. Такой неудобный график, естественно не мог положительно сказаться на работоспособности коллектива. Обстановка была нервная! Усугублял это еще тот факт, что Джонни Франц, не очень подходил нам в качестве продюсера. Вы не подумайте, Джонни - отличный чувак, просто несколько староват для нас, ведь пик его карьеры пришелся на пятидесятые. Поэтому он не совсем врубался в то, чего группа хотела добиться в студии. Слишком традиционным был его подход”.

Филипп Фокс подтверждает: “Звукоинженер Фриц Фрайер (Fritz Fryer), который работал с нами в студии и помогал нам в наших экспериментах со звуком – вот кто оказал большое влияние на будущий альбом. Франц, скорее просто присутствовал при записи альбома, чем принимал участие в его создании. А Фриц – исправно помогал нам осуществить наши идеи и даже привносил свои!”.

В мае, в преддверии выхода LP-шки и в целях ее рекламы, был выпущен сингл с песнями “Horses And Chariots”/“Before My Time”.

За то время, что группа работала над пластинкой, в ее менеджменте произошло еще одно нежданное изменение. Билла Хантмэна хватил сердечный приступ, от которого он и скончался, а его криминальные товарищи, не сильно заинтересованные в работе с коллективом (играющим ко всему прочему, какую-то непонятную музыку), вернулись к своей привычной деятельности, а музыканты, наконец, освободились от “гнета криминальных структур”.

Тим: “Не смотря на тот факт, что группа номинально была записана на Роджера, реально, всеми ее делами заправлял Хантмэн-старший. После того, как мы потеряли Джо Мика, мы не могли поверить, что такое может повториться снова, но вот…”.

Сам, полноценный альбом, вышел на лейбле Philips Records (SBL 7893) в июле 69-го. На обложке было изображение “Возничего из Дельфы” (древнегреческой бронзовой статуи аж 5-го века до нашей эры) с музыкантами, вылезающими из его головы. К оформлению пластинки, у членов группы тоже оказалось несколько нареканий. Тим дю Фее, работавший дизайнером, хотел самостоятельно сделать обложку, которая по идее, должна была выглядеть не столь аляпово. Применить, так сказать, свои профессиональные навыки. И вообще, изначально, альбом должен был называться “Gestation” (“Созревание” или “Беременность”), а не просто “The Open Mind” (как сама группа). Название это, кстати, перекликалось бы с изображением на обложке, точнее с названием и местом происхождения статуи, ведь Дельфы – это “утроба” по-гречески. Но по окончанию записей, музыканты снова отправились в гастроли и не смогли проконтролировать процесс выпуска пластинки, и она, как говорится – вышла, как вышла. Но все равно, все были крайне рады, что смогли его записать. На альбоме, кстати, музыканты переработали песню “Day And Night” со своего первого сингла, в “Girl I’m So Alone”, послушайте их и убедитесь...

Спустя некоторое время после выхода альбома, The Open Mind еще раз пытаются штурмовать британские чарты выпуском сингла.

Их самая зрелая работа “Magic Potion”, с бисайдом “Cast A Spell” (какие фэнтезийно-рпгшные названия!) вышла 8 августа 69-го года на лейбле Philips. Продюсировал этот сингл Фриц Фрайер (Fritz Fryer), тот самый, что ранее работал с группой в качестве инженера при записи их дебютной пластинки.

Однако должного эффекта выход этих замечательных композиций не возымел, так как лирика заглавной вещи “Magic Potion” уж слишком походила на пропаганду употребления наркотиков и большинство радио ди-джеев отказались крутить ее (кроме, разве что, Джона Пила, как всегда оказавшегося “впереди планеты всей”, и ставившего ее в эфир с энтузиазмом). Да и промоушен со стороны лейбла подкачал и оказался слабым.

А еще, со смертью Билла Хантмэна, группу одолевали проблемы с менеджментом (точнее его отсутствие) и невозможность грамотной организации концертов.

Роджер Хантмэн, не будучи таким же хватким дельцом как его отец, совершенно не справлялся со своими обязанностями.

Вот что говорит по этому поводу Филипп: “Он совершено халявно относился к своим обязанностям менеджера и пытался сделать деньги на каких-то сомнительных предприятиях. В какой-то момент, напустил слухи о том, что почти договорился организовать нам тур по Голландии. А голландский промоутер, якобы хочет для начала видеть нас в деле, прежде чем подписывать контракт. Роджер сказал, что мы должны прислать ему видеозаписи своих выступлений, для создания которых мы, с небольшой съемочной группой, отправились в какую-то церковь (скорее всего - церковь Святой Анны) в Вандсворте. Необходимый материал был успешно отснят, однако, спустя несколько недель, не получив никаких вестей от голландского промоутера, и видя нашу настороженность этим, Роджер нехотя признал, что на самом деле эти кадры снимались как сцена в ночном клубе, для какого-то порнофильма” (вдвойне мило, учитывая, что снималось все это в церкви).

А тем временем славные шестидесятые подошли к концу и настали семидесятые, с их прог-роками и панк-роками (а также с зарождающимся диско). Музыканты попробовали усложнить свою музыку и, с некоторыми изменениями в составе, превратились в джаз-роковую группу Armada, просуществовавщую еще некоторое время, в рамках их пятилетнего контракта с лейблом Philips Records, а после - распались.

Вот такая вот история о злоключениях и приключениях этих интересных британских музыкантов.

Треклист альбома такой:

  Dear Louise (M.Brancaccio)

  Try Another Day (M.Brancaccio)

  I Feel The Same Way Too (M.Brancaccio)

  My Mind Cries (M.Brancaccio-T.Schindler)

  Can't You See? (M.Brancaccio)

  Thor The Thunder God (M.Brancaccio-T.Schindler)

  Horses And Chariots (M.Brancaccio-T.Schindler)

  Before My Time (M.Brancaccio-T.Schindler)

  Free As The Breeze (M.Brancaccio)

  Girl I'm So Alone (M.Brancaccio-T.Schindler)

  Soul And My Will (M.Brancaccio)

  Falling Again (T.Schindler)